(ПОЧЕМУ СОГЛАСИЛАСЬ СНЯТЬСЯ В «ОГНЯХ ПРИТОНА»)

«Когда Александр Гордон прислал сценарий фильма про Одессу 50-х годов прошлого века, сразу перезвонила ему: «Я готова!» В картине мне предназначалась роль содержательницы мини-борделя. Подкупало и то, что съемки проходили в Одессе. Приехала в родной город за две недели до начала работы и попросила, чтобы мне нашли одну из жриц любви. Вскоре я познакомилась с Татьяной — легендой города, которая очень давно «работала» в гостинице на Приморском бульваре. При этом предупредили: если Татьяне Оксана не приглянется, говорить с ней не станет, и никто не заставит. «Таки вы плохо думаете за Оксану, — по-одесски парировали наши люди. — Чтобы с ней не стали разговаривать? Вздор! У нее и лошадь заговорит…» Мало того что мы с Татьяной спелись, я еще познакомила ее с Гордоном и предложила снять в эпизоде. Режиссер согласился».

(ДОВОЛЬНА ЛИ СВОЕЙ АКТЕРСКОЙ КАРЬЕРОЙ)

«Вполне. Хотя поначалу мне пришлось нелегко — на съемочной площадке надо было доказывать собственную состоятельность. Затем последовали интересные кинороли: в мелодраме Александра Бланка «Зима в раю», кинопритче Александра Иванова-Сухаревского «Корабль»…»

(О ДЕТСТВЕ)

«В школе у меня был вечный неуд по поведению. Я никогда не отличалась особенным хамством, не старалась унизить учителей кнопками на стуле или хлопушками за спиной, но усидеть на месте не могла. Смотать с уроков — это запросто, причем ничего не стоило весь класс подбить. Даже свою первую роль в кино получила за неугомонность. Помните вредную девочку в «Приключениях Электроника», которая издевается над рыжим Чижиковым: «Ну что, Рыжиков, опять не приняли тебя в хор?» Сначала нас с сестрой отобрали в класс Электроника-Сыроежкина, но потом я сделалa так, что режиссер Бромберг просто не мог оставить меня без роли. Подошла к нему и говорю: «Вы не против, если мы поднимем вас на пальцах?» Он удивился, растерянно сказал: «Ну, давайте». Я сколотила компанию из четырех человек. Мы усадили режиссера на стул. Честно, я до сих пор не знаю, как работает этот метод. Но он работает. Сначала надо сосредоточиться. Для этого восемь рук в полной тишине делают над головой объекта специальные пассы. Потом двое просовывают пальцы под мышки, двое — под колени. И поднимают. Мы подняли Бромберга над головой, хотя он мужчина немаленький, а мы — дети легкой весовой категории. В детстве я была девочкой-катастрофой: лазала по стройкам, воровала дома вишневую наливку, разводила в аквариуме головастиков, которые потом превращались в лягушат и скакали по всем комнатам, прыгала в море с самых высоких мачт. Причем, это не хулиганство, не бравада. Только взрослые говорят себе: «Если я не прыгну с парашютом, то перестану себя уважать». Дети об этом не думают — они просто делают, что хотят. Я тоже многое делала «без головы». Наверное, это у меня в крови. Моя мать еврейка, а отец — наполовину цыган, наполовину — украинец, хотя я его практически не помню. В детстве меня с утра отпускали на улицу, и я могла гулять где угодно».

(О ПЕРЕЕЗДЕ В МОСКВУ)

«Я очень люблю Одессу. В этом городе — моя душа, здесь самое лучшее в мире море. Когда мне было 14 лет, мама повторно вышла замуж, и мы переехали в Москву. Через два года получала паспорт, и меня спросили, какую национальность указать в документе: еврейка или украинка. Мои глаза наполнились слезами, и я выкрикнула: «Украинка!» Признаюсь, стоило немалых усилий, чтобы сказать себе: не нужно краснеть, когда речь заходит о евреях.

Очень долго привыкала к Москве. Когда пришлось смириться с фактом, что остаюсь в столице, сказала себе: «Больше не сопротивляюсь». После школы решила поступать в ГИТИС. Но там меня постигла неудача не только из-за сумасшедшего конкурса, а еще и потому, что курс набирал известный актер Владимир Андреев. Он увидел во мне, провинциальной девочке, лирическую героиню. У меня же были на это свои взгляды. Борясь с «романтической внешностью», я явилась на экзамен в одежде на несколько размеров больше и исполнила песни из репертуара Вилли Токарева. Помимо того, обескуражила далеко не академическими словечками приемную комиссию. В итоге экзамен был с треском провален.

Я устроилась работать в Дом моделей Вячеслава Зайцева секретарем-машинисткой. Довелось трудиться бригадиром детских манекенщиц в Доме моделей на Кузнецком мосту и даже уборщицей в «Театре моды» Лидии Соселии. Как-то, прогуливаясь по Москве, увидела огромную очередь — сплошь из девушек. Оказалось, все они стремились попасть на кастинг первого конкурса «Московская красавица». Импульсивный характер подтолкнул меня принять участие в этой акции. Несмотря на абсолютно не подходившую для конкурса одежду (джинсы и мужская рубашка), я приглянулась отборочной комиссии».

(ОБ УЧАСТИИ В «МОСКОВСКОЙ КРАСАВИЦЕ»)

«Конкурс был для меня фантастической игрой и хулиганством (смеется). После конкурса организаторы пытались надавить на меня: «Теперь надо отработать, поехать туда-то, сняться для журналов…» Я заявила: «Не собираюсь это делать!» Пошли угрозы, шантаж, но решения я не изменила. Несмотря на успех, открывший передо мной достаточно широкие перспективы, скоро осознала необходимость получения профессионального актерского образования. Меня принял на свой курс в ГИТИСе режиссер Анатолий Васильев».

(ОБ ЭРОТИЧЕСКИХ СЦЕНАХ)

«Практически все фильмы с моим участием, снятые до 1990 года, содержали эротические сцены. Более того, если изначально этих сцен в сценарии не было, режиссеры добавляли их в процессе съемок. Оставалось либо просить режиссера не заставлять меня обнажаться в кадре, либо пытаться ставить ультиматумы. Поскольку еще не имела специального актерского образования, чувствовала себя совершенно беспомощной и вынужденно доверялась режиссеру. Сейчас, если речь заходит об обнажении в кадре, я говорю: берите дублершу».

(ОБ УЧЕБЕ)

«Васильев — фанат своего дела, а значит, тиран как преподаватель. Но все это отдыхает в сравнении с научным коммунизмом. В нем я не понимала ни слова. Педагога ненавидели все: он был не пробиваем ни чувством юмора, ни женскими формами. Как-то я с подружкой пришла на экзамен. Доцент спросил: «Почему вы вдвоем, а не по очереди?» Я ответила: «Видите ли, нам и сказать-то нечего, даже тянуть билет не имеет смысла». Затем достала из сумки баллон с дихлофосом (средством от тараканов) и поставила на стол: «Это — вам!» Нажав на распылитель, мы не стали дожидаться, пока препод набирает в грудь воздух, а стремглав выбежали из аудитории. До сих пор не понимаю, почему нас не выгнали из института».

(О СВОЕМ ИМИДЖЕ)

«Своим видом и поведением я порой бросаю вызов обществу. Легкость, общительность, открытость не всегда адекватно оцениваются со стороны. Может, поэтому мне и приписывают разные любовные романы. Но если человек интересен, я меньше всего думаю, как надо держаться на публике. Самый близкий мне по духу литературный персонаж — Маугли. Определяю людей по принципу, моей он крови или нет».

(ПОЙДУТ ЛИ ДЕТИ ПО ЕЕ СТОПАМ)

«Когда 17-летнему сыну Ивану предложили роль в фильме «Индиго», я не возражала. А вот муж Филипп был категоричен: Ваня не актер, а используют его из-за известной фамилии и красивого лица. Иван таки снялся в кино, и я сказала сыну: «Эта роль ничто, ноль. Просто лицо на экране, без мысли». Он выслушал мужественно и… подал документы в театральное училище. Дочь Лиза, которой сейчас шестнадцать, тоже хочет стать актрисой».

(О ЧЕСТИ СЕМЬИ)

«Я детям никогда не втолковывала, что они должны нести свою фамилию с гордостью, обязаны хорошо учиться, чтобы не уронить ее честь. Потому что это, с одной стороны, возвышает ребенка над остальными, а с другой — он начинает бояться, что не сумеет соответствовать. Подобное загоняет в комплекс, а это — совсем не тот угол, где чувствуешь себя свободно».

(«Факты и комментарии», 09.11.11)