(О СЕБЕ И СВОИХ ОЖИДАНИЯХ)

«Сейчас мои ожидания больше связаны с личной жизнью. Я четко осознаю, что, выпустив этот альбом, я очень много сказала из того, что хотела сказать всю жизнь — пусть это и глупо звучит. Есть во мне ощущение такого хорошего и правильного опустошения — вот так что прямо взяла и отдала. С предыдущими работами такого не было. Мне даже сложно представить, какими могут быть дальнейшие песни».

(КАКИЕ БЫЛИ ОЖИДАНИЯ, КОГДА ОНА ПЕРЕЕЗЖАЛА В МОСКВУ)

«Мне вообще тогда казалось, что все будет по-другому. И всем казалось, что все будет по-другому. Была иллюзия... Правда, у нас разные были иллюзии. Мне казалось, что появился наконец способ жить только своей музыкой, не занимаясь параллельно никакими ремеслами. У людей, которые мной занимались, были другие планы — больше связанные с бизнесом. Хотя, признаю, мы это оговаривали на берегу — мне просто не хватило опыта понять, что они не шутят. Я думала, что мне все равно удастся как-нибудь пролавировать и что-нибудь придумать. Ну и потом — у нас разошлись не только взгляды на будущее, но и художественный вкус. Казалось бы, это вообще не предмет для разговора между артистом и продюсером — но вышло так, что это был решающий вопрос. И то, что из-за всяких административных перипетий — ну, лейбл Real Records просто исчез, например, — я сейчас имею то, что имею, это невероятно счастливое стечение обстоятельств для меня. Конечно, мое материальное положение поменялось и все такое прочее, но это того стоит».

(О ПЕРВОМ АЛЬБОМЕ)

«Проблема была в том, что я сама не знала, как я хочу. Знала бы — сказала: «Ребята, надо вот так, если вы пас, я не заставляю». А люди, с которыми я работала, были намного опытнее и взрослее, чем я. И они как раз знали, что хотели. Поп-рок-историю. Не камерную музыку — стадионную. А я к этому не приспособлена — ни психологически, ни по материалу. И эти старые песни — они для меня сейчас смешны. Это когда девочка учится готовить и испекла, например, пельмени размером с ладонь — кривые, косые, и вообще в воде развалились. Да, это тоже шаги. Просто получилось так, что они были публичными. Совершив шаг, за который мне сейчас отчасти стыдно, я подвела не только себя, но и людей, которые со мной в это ввязались».

(НАПРЯГАЛИ ЛИ СРАВНЕНИЯ С ЗЕМФИРОЙ)

«Напрягали поначалу, когда у них были основания. А сейчас... Бог с ними, со сравнениями, — проблема в том, что есть две песни, авторство которых приписывают Земфире почему-то. Мне часто пишут — что такое, почему «Город в котором» поет Земфира, а подписано — Татьяна Зыкина? Мне хочется ответить — ну вы в своем уме вообще? В общем, я это все воспринимаю как некий абсурд».

(О СВОЕЙ ПУБЛИКЕ)

«Публика очень менялась. Понятно, что те, кто приходил за рок-н-роллом, постепенно обламывались и отсеиваались. И сейчас то, что я вижу в зале, меня очень устраивает. Меня устраивает возрастная категория. Раньше она была 19-23 — а люди, которые врубались в более серьезные песни, они не ходили на концерты. Они и сейчас не пойдут в клуб — но в сидячий зал пойдут. Это же совсем другая история: ты не должен развлекать никого, ты не чувствуешь вину за то, что они стоят и не прыгают. Понятно, что это не очень правильная стратегия была — сначала прикормить, а потом выгнать. Ну, так получилось».

(О ЛЕСБИЙСКОЙ ТЕМЕ)

«Ну, люди, которые шли только за этим, да, — до свидания. И слава богу. Это ведь, помимо прочего, еще и довольно агрессивное сообщество — и понятно, почему. Обстановка с этим в стране тяжелая — потому что все равно навязывается ощущение, что ты урод. И нужно, чтобы было, про кого сказать: вот, они наши — потому что люди чувствуют себя под колпаком. Но вместе с тем это порождает враждебность, когда люди начинают писать что-то типа: «Посмотрите, Зыкина вышла с кудряшками в вечернем платье, стоит завывает». Такое ощущение, что я должна была выйти в тяжелых ботинках и сказать: «Эй, сестры, йоу». Ну и как будто они на на самом деле знают, какая я, а я всем вешаю лапшу на уши. Для меня это печаль, конечно».

(ЧТО СЛУШАЕТ САМА)

«Из нового? Пытаюсь вспомнить что-нибудь, что меня хоть как-то тронуло... Я, с одной стороны, очень въедливый чертила, мне надо, чтобы все было хорошо сделано, — а бывает, что в песне есть одна строчка, от который ты опять-таки слезами обливаешьс. Я вот, например, не люблю социальные песни «Касты», но обожаю, когда они про любовь. Но из нового меня скорее все расстраивает. Я почти перестала радоваться тому, что делают другие люди. Из последнего русского мне понравились ну вот как раз «Каста» и Krec. Я люблю, когда слова хорошие. Но по вокалу... У нас трагедия в том, что вокалисты-спортсмены вынуждены работать с ужасным материалом. Например, великолепный вокалист Александр Панайотов, великолепная певица Полина Гагарина. Как спортсмены они супер-мастера. Но они не пишут сами. А дают им какую-то балалайку. И все. Если ты сам ничего не генерируешь, ты завязан на том, что ждешь, когда тебе наконец-то попадется хорошая песня».

(ПОЧЕМУ ОНА ПРОТИВ СОЦИАЛЬНЫХ ПЕСЕН)

«Да, это позиция. И после вчерашнего дня (разговор происходил днем 5 декабря. — Прим. ред.) я укрепилась в мысли, что она правильная. Я верю в маленькую жизнь свою. Я понимаю, что ямогу написать в тысячи инстанций, я могу обратиться в суды мира, я могу снять миллион обличающих сюжетов, порваться на немецкий флаг — ничего не изменится. Не потому что я маленький человек в огромном мире, а потому что государство сейчас устроено так, что мы, сколько бы нас ни было, мы ничего не значим. Для меня вчерашняя процедура — как унизительнейший флеш-моб, в который вовлекли людей, бросив им фиктивную косточку надежды. А потом в очередной раз тыкают в говно носом — «Что, съел?». Я перестала верить во что-то большее, чем моя маленькая частная жизнь за закрытыми дверями. Очень легко развести на какие-то эмоции про социальное — вот у Доминика Джокера есть песня очень патетичная и строчка про то, что нужно, чтобы дети не стеснялись своей одежды. Ну я, естественно, сразу на сопле. Но для меня очень унизительно принимать в этом участие. Весь мой частный личный опыт говорит о том, что правильно не принимать. И поэтому социальные тексты я расцениваю как популизм. Когда это касается всех и каждого — это самая беспроигрышная тема, тебе в любом случае посочувствуют. А пойди-ка напиши, например, про ситуацию, которая случилась только у одного из твоих знакомых. Вот у тех же Krec, например, есть такое — «стоит у ворот храма пожилая дама с протянутой рукой». и ты слушаешь и думаешь: «Парни, ну е-мое, ну блин!». Не знаю. Мне кажется, это как-то неприлично — про это писать».

(afisha.ru, 09.12.11)