(ПОНЯТ ЛИ ОН СВОЕЙ СТРАНОЙ)

«Открой Писание, там сказано «пойдете в мир, и мир вас не примет». Пытаться быть понятым — значит, для начала искажать то, что ты хочешь сказать. Либо ты говоришь легко, либо подбираешь слова, дабы тебя «правильно» поняли. Те, кто хотят тебя понять, — всегда поймут. «Аквариуму» очень повезло. Все 40 лет, что мы существуем, нас понимают и любят».

(О СВОЕЙ ПОЗИЦИИ)

«У меня нет никакой позиции. Я обычный человек, а не московский интеллектуал. Я делаю то, что мне нравится, и не делаю того, что мне не нравится. Позиции придуманы людьми, которые делать ничего не могут».

(В КОНФОРМИСТАХ И «ВНУТРЕННЕЙ ЭМИГРАЦИИ»)

«Эти понятия для меня ничего не значат. Они существуют только для московской элиты».

(ПОЧЕМУ ПОСТОЯННО ПОМИНАЕТ МОСКВИЧЕЙ)

«Потому что в Барнауле, например, так не рассуждают. Я тебе уже как-то рассказывал, что когда, еще в молодости, впервые приехал в Москву, то удивился, насколько здесь люди возбуждались от каких-то политических тем, о которых в других местах страны никто и не слышал. Я провел год в изучении этого явления и удивлении: неужели взрослые люди могут придавать этому какое-то значение? Выяснилось, что да. И придают до сих пор. Я замечаю это на протяжении всей своей сознательной жизни».

 (ПОЧЕМУ НЕ ПОШЕЛ В ШТАБ К ПРОХОРОВУ)

«Я не знаю, кто такой Прохоров. Никогда с ним не встречался и не имею привычки ходить в гости к незнакомым людям».

(ПОЧЕМУ НЕ СПРОСИЛ У МАКАРЕВИЧА, КТО ТАКОЙ ПРОХОРОВ)

«Незачем мне у него спрашивать. Я не знаю всех друзей Андрея и за них не отвечаю. Ты меня путаешь с кем-то. Наверное, с Аллой Пугачевой. Ну с какой стати мне нужно что-то знать о Прохорове?»

(О МИХАИЛЕ ХОДОРКОВСКОМ)

«Я никогда не встречался и с Михаилом Ходорковским, а к властям по поводу него обращался потому, что мне очень не нравится позорная ситуация, в которую попало русское правосудие. Суд над Ходорковским — позорен для России, и все это знают, все об этом говорят. И в какой-то момент я решил, что от меня требуется какое-то заявление по этому вопросу, ибо так вести себя нельзя. Я не верю никакой власти, но есть вещи, по поводу которых мне хочется высказаться, и многие ребята захотели этого вместе со мной».

(КАКИЕ  ЕЩЕ ЯВЛЕНИЯ В СТРАНЕ МОЖЕТ НАЗВАТЬ ПОЗОРНЫМИ)

«Без комментариев. Я привык отвечать за свои слова, а в данный момент ругать какие-то вещи будет безответственно и глупо с моей стороны. Скажу по-другому: есть люди и вещи, которыми я горжусь. И я счастлив, что они есть. Это те, кто помогает детям, малоимущим, те, кто спасают народ от пожаров… То есть делают все то, чем должно заниматься правительство. А правительство наше этого не делает и не собирается этого делать. Более того, перестанем быть детьми, оно никогда и не собиралось этого делать…»

(ПОЧЕМУ ТАК ОСТОРОЖНО ОТВЕЧАЕТ НА ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ)

«Просто заметил, мы с тобой уже с полчаса сидим, разговариваем, но о музыке еще не сказали ничего. Музыка перестала иметь какое-либо значение в общественном сознании — во всяком случае, она не занимает важного места. Сейчас будоражит политика, крики с разных сторон… Кончилась большая фаза в жизни страны, и теперь все будет несколько по-другому».

(ЗАГОВОРЯТ ЛИ О МУЗЫКЕ ПОТОМ)

«Нет. Просто многое изменится. Но о музыке говорить не будут, о ней говорят в другое время».

(ИСПЫТЫВАЕТ ЛИ РАЗДРАЖЕНИЕ)

«Только раздраженность собой. У меня не получается в полной мере делать всё то, что я хочу делать. Мне не хватает времени, я не очень организован, я мог бы делать больше. А на раздраженность другими у меня нет времени. Когда стану лучше сам, то, может быть, начну ругать других».

(О БУДУЩИХ ФЕСТИВАЛЯХ С УЧАСТИЕМ «АКВАРИУМА»)

«До июля весь наш график выступлений плотно расписан, а потом мы уйдем в отпуск. Из фестивалей — сыграем по традиции на «Роке над Волгой» в Самаре. Мне нравится, как устроен этот фестиваль, не говоря уже о том, что он самый крупный в России».

(«Известия», 03.02.12)