(О КИЛТЕ, В КОТОРОМ ОН ВЫШЕЛ НА ЦЕРЕМОНИЮ ВРУЧЕНИЯ «ЗОЛОТОГО ОРЛА»)
«Наши национальные костюмы — косоворотка, шаровары — стали диким китчем. А шотландцы с гордостью носят свои килты. Это вас не шокирует? Килт мне нравится и совсем не кажется провокацией или чем-то вычурным. Удобно, красиво и, кстати, очень тепло. И мне совершенно все равно, что думают окружающие по этому поводу».
(О «НЕОЖИДАННОМ» ПОЯВЛЕНИЕИ У НЕГО 16-ЛЕТНЕЙ ДОЧЕРИ)
«Я никогда не скрывал, что у меня четыре ребенка: младшая дочь Саша, ей восемь лет, десятилетний сын Лева, одиннадцатилетний сын Леша (все от бывшей жены, пианистки Екатерины Сканави. — Прим. ред.). И есть старшая дочь Софья шестнадцати лет. О ее появлении я и мои близкие узнали при ее рождении, а не из газеты месячной давности. Просто если бы кто-то удосужился спросить меня раньше: «Евгений, а есть ли у вас еще дочка?» — я бы сказал: «Конечно, вот она — Соня». Но ходить по улицам с транспарантом «У меня не трое, а четверо детей, а еще две собаки — и так далее» я не собираюсь. У Сони есть своя семья — мать и отец, человек, который ее вырастил и которого она называет отцом. Мы часто видимся. Соня самостоятельная, талантливая, собирается быть артисткой — к моему ужасу. Желтой прессе всегда хочется найти конфликт, чтобы кто-то кого-то обязательно обманул, предал или бросил, иначе они обанкротятся».
(КАК ЕГО ЖЕНА ПОПАЛА НА СЪЕМКИ К ЯННИСУ СМАРАГДИСУ)
«Какая протекция? Я выступил в качестве телефониста. Когда мне там предложили сниматься и прислали сценарий, продюсеры приняли решение, что на роль русской жены главного героя нужно взять русскую англоговорящую актрису. В разговоре они спросили, могу ли я найти контакты трех актрис, одной из которых была… Сутулова. И я просто передал ей трубку. С моей стороны не было никакого кумовства. Потому что если Оля хоть на йоту почувствует, что я лезу в ее профессиональную жизнь, то стрихнин и прочие прекрасные, но несовместимые с жизнью порошочки тут же окажутся у меня в супе».
(О ЧЕМ СПОРИТ С ЖЕНОЙ)
«Мы можем спорить о чем угодно. Обычно это начинается так: я говорю нечто, Оля подвергает сказанное жесточайшей безжалостной критике, и я соглашаюсь с ней. В одном случае из десяти я говорю, что все, что она сказала, — ерунда собачья. И вот тогда мы начинаем спорить, не спим в поезде и бросаем тарелки в стену».
(О СОБАКАХ)
«Две! Моя — умная и страшно добрая. Мальчик… Смесь риджбека, африканской такой рыжей полусобаки-полульва, с которой охотятся на просто львов, и какого-то местного собачьего «авторитета», то ли кавказца, то ли овчарки. Дикой красоты пес, огромный! И есть Олина собака, такая вреднейшая, самовлюбленная, растрепанная. Дико породистая керри-блю-терьерша, очарование, от которого можно рехнуться. Это вообще первое животное в моей жизни, с которым я разговариваю. Я-то и с людьми стараюсь поменьше разговаривать, а тут говорю с ней все время. Знаете, я раньше всегда смеялся, когда слышал адресованное собаке: «Ты поела? Ну а что ты делала, пока папа не пришел?» Думал: какие идиоты, собака же им не может ответить. И тут сам! Может, это возрастное уже?»
(О САДОВОДСТВЕ)
«Сад для меня лучший антидепрессант. Так хорошо с утра выйти, поковыряться в земле! Грядки там, трава…  Так и должно быть! И что? Наши друзья над нами все время смеются. Допустим, конец апреля, и они спрашивают: «Жень, а чего ты такой загорелый?» А я им: «Ну как же, сейчас садовые работы всякие, дачный сезон открылся, и я все время на улице». Видят Ольгу: «Ой, а почему ты такая бледная?» — «Ну как же, дачный сезон открылся…» И тут нет никакого противоречия. Потому что Оля все копается в земле, а я хожу — смотрю на кроны».
(ПОЧЕМУ СНИМАЕТСЯ БЕСПЛАТНО В СТУДЕНЧЕСКИХ ПРОЕКТАХ)
«В этом есть безусловный расчет. Ведь хочется найти «своего» режиссера. Вчерашний дебютант уже завтра может стать твоим работодателем».
(О СЪЕМКАХ В ФИЛЬМЕ «САМОУБИЙЦЫ»)
«Несмотря на название, «Самоубийцы» — это жизнеутверждающая комедия. Картина трюковая, в ней много спецэффектов. По сценарию мне нужно было разбить витрину. Это опасно и дорого. Но мы же почти Голливуд. Заказали специальное мегахрупкое каленое стекло. Непосредственно с завода, на особой машине, обложенное поролоном, оно приехало на площадку. Специально обученные люди в мягких перчатках охраняли его, чтобы никто рядом даже не ходил. Потом аккуратно закрепили на штативах, и я начал бить. Сначала еле-еле, потом сильнее, в конце концов сломал приклад автомата Калашникова. Монтировщики били его молотком… Через некоторое время в группе не осталось ни одного человека, который не попробовал бы чем-то тяжелым и крепким ударить по нему. Стекло оставалось целым. В итоге мы его взорвали. Этот кадр и вошел в картину. Кстати, в «Самоубийцах» я не только играю одну из главных ролей, а — впервые в жизни — выступаю как сопродюсер. Мы решили рискнуть, использовали западную схему, когда актеры — а я снимался с такими замечательными партнерами, как Марат Башаров, Гоша Куценко, Вилле Хаапасало, Михаил Полицеймако, Алексей Воробьев, — работали над фильмом бесплатно, вкладывая свой талант, время, силы и связи. Все мы, включая худрука картины Александра Стриженова, получим потом некий, заранее обговоренный, процент от проката. Трудно сказать, каким в нашем случае будет этот «мифический» прокат. Конечно, мы рискуем, но делаем это осознанно».
(«Семь дней», 15.02.12)