(О ПЕРЕРЫВАХ В РАБОТЕ)

«Таких больших перерывов, чтоб я вообще не выходил на сцену, у меня практически не было. Сейчас я еще не расстался, например, с постановкой по роману Пелевина «Чапаев и пустота», где играю Чапаева. Да вот в проекте «Гражданин поэт» я переиграл множество «ролей» – правда, мы сейчас его уже закрываем. А в репертуарном театре я не работаю, потому что нарожал кучу детей и нужны деньги. Театр – это для души, а кино – для кошелька. Если бы в театре был добрый волшебник, который бы понимал, что «артисту не надо думать о яичнице…» – но тогда, возможно, и театр бы захирел, потому что он держится не на волшебниках, а на людях, фанатично любящих это дело. Я, по-моему, больше люблю детишек, семью, жизнь. В этом есть мое отличие от папы, потому что Олег Николаевич, конечно, был фанатиком своего дела и у него работа была на первом месте. Созидатель, реформатор!»

(О СВОИХ ТВОРЧЕСКИХ ОРИЕНТИРАХ)

«Думаю, у меня есть подсознательный ориентир, как у всех артистов, которые с ним работали или пересекались, – это Олег Ефремов. Про некоторых актеров я вообще не понимаю, как они работают, что делают, они загадка для меня. Я могу это сказать про актеров, с которыми работал в картине Михалкова «12», но и помимо них у нас есть сильнейшая актерская школа и великие актеры. И Меньшиков, и Машков, и Балуев, и Миронов, и помоложе которые – Чадовы, Смольянинов, Стебунов, много сильных».

(О КРИЗИСЕ В ТЕАТРЕ)

«Театр, как обычно, как всегда – в кризисе. И в то же время в поиске. Кто ищет, тот найдет, а я не считаю себя большим артистом. Я такая кривляка и кривляка… Конечно, я стремлюсь стать философским осмыслителем себя и общества, но повседневная бытовая жизнь и другие мои интересы как-то все-таки говорят, что это все пафосно и смешно… Хотя старики Художественного театра, я имею в виду Станиславского и Немировича-Данченко, действительно считали, что надо ставить тот или иной спектакль, чтобы подействовать на общественную жизнь, чтобы царь услышал, чтобы влияние было на умы. И в самом деле Художественный – общедоступный, какое-то влияние произвел на умы, публику воспитал».

(О БУРЖУАЗИИ)

«У нас буржуазия еще не пошла, она только головку стала держать, она совсем маленькая. Да у нас пока и не буржуазия, а олигархия, а вот если мы будем правильно жить, у нас будет и буржуазия как надо. Знаете, какая может быть настоящая «русская идея»? Вот вдруг бы начальник страны проявил политическую волю и действительно отдал бы культуре и образованию хотя бы половину военного бюджета. Я гарантирую этому человеку через 20 лет обалденный рывок всей страны! Как сказал мой дед, столетие которого недавно отмечали…»

(ВОЗМОЖЕН ЛИ ЧЕСТНЫЙ ПРОТЕСТ В МИРЕ, ГДЕ ВСЕ ПРОДАЕТСЯ)

«Возможен. Его будут тоже покупать? Что ж, в Библии написано, как Христос ходил по пустыне и его искушал бес. Прошло две тысячи лет, бес многолик! Будет тебе все что угодно, только не протестуй. Ах, все-таки протестуешь? Тоже молодец, мы тебя по телевизору покажем, на ютьюбе выложим… Но, если говорить о проекте «Гражданин поэт», он изначально задумывался как чистый прикол без всякой коммерции. Мы с Быковым были уверены – это забава для 10–15 тысяч человек. И вдруг как ураган, 200, 300 тысяч просмотров… И вдруг огромное количество народа смотрит, комментирует и пишет в ответ свои стихи! Мне кажется, это и потому еще, что у нас многое не оформлено, бесформенно. У нас главное выражение последние 15 лет – «на самом деле». Мы никак не можем понять, а что на самом деле, а как это – на самом деле. А поэзия, она так или иначе – форма, строгая форма».

(ОБ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ)

«С интеллигенцией то же, что и всегда, если она существует – в чем я глубоко сомневаюсь. Хочется видеть настоящую интеллигенцию, похожую на ту, что я видел в детстве. Когда, помимо образованности, знаний глубоких, есть еще жалость, любовь к людям, такая особая деликатность… Соединение ума ясного и сердечности честных чувств!»

 («Аргументы недели», 02.03.12)