В ЧЕМ ОСОБЕННОСТЬ ИСПОЛНЕНИЯ ПЕСЕН АЛЕКСАНДРА ВЕРТИНСКОГО?

— У каждого из артистов своя специфика. Поэтому не стоит говорить, что у Вертинского она какая-то особенная. Мы с ним максимально далеки друг от друга по тембру наших голосов. Вертинский — тенор, я — баритон. Главная сложность в том, что он — артист, исполняя которого трудно избежать подражательских интонаций. Он магнетически притягивает к себе, поэтому петь Вертинского очень сложно. Нужно найти свою интонацию, и если удалось это сделать, у тебя получится свой Вертинский. Мне кажется, что его песни настолько личные и с таким спектром оттенков, что важно не только найти свою манеру, но и верно выбрать песню. Не только понять, о чем он поет, но и примерить ее на себя. Понять на подкожном уровне. Мне пришлось все адаптировать под себя, поскольку у меня интонация рок-н-ролльного исполнителя. Я человек, вышедший из этой музыки, и рок-н-ролл у меня — главная составляющая. Нужно было включить важную лирическую составляющую, при этом сохранив манеру. Чтобы поймать эту интонацию, мне понадобилось 12 лет. Все песни, которые я включил в альбом, — это те, в которых я нашел себя.

ЧЕМ ВЕРТИНСКИЙ БЛИЗОК РОКЕРАМ?

— Я думаю, что здесь дело в определенной интонации, в поэтической открытости, которая как раз присуща рок-н-ролльным авторам. Именно поэтому, как ни странно, Вертинский максимально близок рок-н-ролльному восприятию жизни. Высоцкий тоже преклонялся перед его творчеством, а Высоцкий очень близок к рок-н-ролльному мировоззрению.

О СУДЬБЕ ВЕРТИНСКОГО

— Мне кажется, его судьба неповторима и стоит особняком в судьбах всех песенных людей русской культуры XX века. Вертинский — единственный человек, которому удалось все три этапа своей творческой жизни (до эмиграции, в эмиграции и после нее) прожить одинаково полноценно. И на каждом из них достичь вершины. Что касается его выступлений по ресторанам, то у самого Вертинского есть четкое определение. Он говорил, что артист, который прошел школу ресторана, не боится ничего, и здесь к словам мэтра стоит прислушаться. Артисту часто приходится петь в разных местах. Если стараться каждый концерт проживать по максимуму, то и от ресторанного выступления можно получить опыт. Хотя такие выступления притупляют артистическое чутье и чреваты большой опасностью нивелирования своего искусства. Здесь надо быть очень осторожным и оказываться там нечасто.

НЕ БОИТСЯ ЛИ ОБВИНЕНИЙ В ТВОРЧЕСКОЙ ВСЕЯДНОСТИ?

— Я вообще ничего в своей творческой жизни не боюсь. Все знают, что я пою песни Вертинского, и наверняка ожидали эту пластинку. Я записал эти песни не с кондачка. Болею этим артистом уже много лет. Сольный альбом мой вышел год назад, и релиз «Русского солнца» не вносит сумятицу в то, как меня воспринимает моя аудитория. В данном случае это не смена названий кораблей. Вертинский — внутренне необходимая часть меня самого. Он помогает мне в моей собственной манере. Он мой помощник, друг и учитель, поэтому, если мы и говорим про корабли, то корабль все так же называется «Александр Ф. Скляр», а почетное место занимает кают-компания имени Александра Николаевича Вертинского.

МОЖЕТ ЛИ ПРЕДСТАВИТЬ ВЕРТИНСКОГО НА ЭСТРАДЕ СЕЙЧАС?

— Представить себе на эстраде человека калибра Александра Николаевича я не могу. Такого просто нет. Почему нет — другой вопрос. Такие артисты рождаются крайне редко, и нам повезло, что он вообще был! Если бы он пел в наше время, он просто показывал бы уровень, до которого, как до неба, не дотянуться большинству наших эстрадных артистов. Но в то же время он задавал бы планку, и наш народ, который отнюдь не так глуп, валом бы валил на его концерты. Вертинский не собирал бы «Олимпийский», но в двух-трехтысячном зале его манера была бы понята.

О РОК-Н-РОЛЛЕ

— Рок-н-ролл — только одна из граней песни артистического образа. И это необязательно единственная грань человека, вышедшего из рока. Песня гораздо шире, чем одно направление. И я чувствую свое родство и с Игги Попом, и с Томом Уэйтсом. С людьми, которые выступают не в «чистой» рок-традиции. Это значит, что где-то есть артисты, одинаково со мной понимающие путь развития музыканта как человека, погружающегося в стихию песни, находящего родственные себе интонации в самых разных жанрах. Это и Джонни Кэш, и Брайан Ферри, и Дэвид Боуи, и Майк Паттон, и Адриано Челентано, и Леонард Коэн — неплохой список, согласитесь. Все эти люди мне максимально близки.

ЧЬИ ЕЩЕ ПЕСНИ ХОТЕЛ БЫ ИСПОЛНИТЬ?

— Мне есть что еще спеть по Высоцкому. Песни Утесова — с удовольствием. Да, пожалуй, и все из отечественных. Я люблю народную песню. Недавно исполнил песню «Не для меня» и продолжаю копать в этой области — бездонный кладезь.

О ПЕРСПЕКТИВАХ ИСПОЛНЯТЬ ОПЕРНЫЕ АРИИ

— Так, в виде шутки — может быть, но тягаться с настоящими оперными певцами я бы ни за что не стал. И сейчас такого всерьез не сказал бы. А вот народная песня мне по-прежнему очень интересна. Не исключено, что я буду работать, используя резервуар под названием «русская народная песня».

(«Известия», 05.11.12)