О РОССИИ

— Для меня четыре дня в стране — это очень долго. Я обычно езжу по Европе, и все время два дня здесь, два дня там. У меня такие гастроли, что все время сумасшедший график. В один день проснулся и понял: я объездил всю Европу, а в России не был. Я в Белоруссии родился, так что я хочу больше понять славянскую культуру. Я хочу вникнуть в вашу страну, в вашу культуру, в вашу историю. Я считаю, что Москва — столица европейской музыки. Мама воспитала меня классикой: Чайковский, Рахманинов, Шостакович. Когда я приехал сюда, сразу почувствовал огромный масштаб — все здесь громадно. Можно было подумать, что я привык к Европе. Но, когда я в Москве, я по-настоящему чувствую себя звездой. Потому что все здесь огромное, сногсшибательное. Мой дядя здесь живет, я уже полтора года его не видел. Я живу в Норвегии, гастролирую в Германии, Франции, Бельгии. Я учу русский язык — я по-прежнему чувствую себя в России иностранцем, но очень хочется себя чувствовать вашим. Главная причина, почему я здесь, — чтобы презентовать мой новый клип.

О ТАЛАНТАХ И ПОКЛОННИКАХ

— Я классический скрипач. Но у меня такая миссия в жизни: показать людям, что можно развивать свой талант очень разнообразно. У меня скрипка, но это не значит, что я буду играть только Моцарта. Я был на «Евровидении» — это тоже был эксперимент. Подумал: сочиню народную попсу и, может быть, выиграю.

Рэп, музыка… Сейчас подумал: все, пора писать русскую песню. Может, чуть-чуть в провокационном жанре и с провокационным тексом. Это про девушку, которая преследовала меня три года. У меня много поклонников, которые мне звонят иногда, набрасываются на меня, целуют на улице. Это приятно. В маленьких дозах, в меру это все приятно — когда они дарят мне подарки. Но женщина, которая звонит мне по 60—70 раз каждый день, — это неудобно. И это длилось каждый день три года. Я пробовал быть сильным парнем, прекрасно осознаю, что я сам выбрал эту жизнь, что есть много разных сторон в карьере певца, в этом бизнесе. Я не жалуюсь. Но, когда она начинает звонить маме и папе, начинает портить жизнь моим друзьям, становится стыдно. Потому что мои друзья не выбирали такую жизнь.

ПРО КЛИП, ПОСВЯЩЕННЫЙ СУМАСШЕДШЕЙ ФАНАТКЕ

— Я артист, моя задача — рассказывать моей публике все, что происходит в моей жизни. Я написал песню, сделал клип. Режиссер очень хороший — Александр Филатович, я уже третий клип с ним делаю. Пригласил очень красивую девушку из Украины — Яну Ободец, популярную модель в Японии и  Китае, — чтобы она сыграла роль этой женщины из Израиля. И фанатам понравилось, что я нашел новый жанр с моей скрипкой. Танцевальный тракт получился. Драматическая серьезная песня плюс еще мне было чуть стыдно, когда мы снимали клип, потому что я думал: господи, Саша, есть люди по-настоящему больные, которым нужна помощь, как этой женщине в Израиле. А ты делаешь вид, что сам сумасшедший. Надеюсь, что люди поймут: это больше арт-стиль, я делаю эстетику из этого. Я хотел показать экстремальную ситуацию, до чего она меня довела.

О ГРУЗЕ ЗВЕЗДНОСТИ

— У меня есть свои звездные болезни, как и у всех других. Я в первую очередь музыкант, а уже потом — знаменитость. Мне не нравятся красные дорожки. Меня везде приглашают, я  не хожу, потому что мне эта часть неинтересна в моем бизнесе. Я хочу писать музыку и все время находить новую публику. У меня неформатная музыка, мне интересно экспериментировать. Я знаю, что публика у меня разнообразная, им нравится каждый жанр, который я им предалагаю. Может, из-за этого у меня такая приземленность — потому что я не стремлюсь на самых больших чартерах в Америку, в Китай. Мне это неважно. У меня сейчас уже такая большая публика, что хочется их поддерживать. У меня 500 000 людей  в Facebook. Это не мой личный сайт, а фан-сайт. Мне очень нравится их радовать. Я там пишу, но не общаюсь с девушками. Раньше я использовал Facebook, чтобы общаться с девушками. Одна из причин, почему я не был в Москве в последний год, — у меня была девушка, в последнее время она не разрешала мне сюда приезжать, потому что здесь слишком красивые девушки. Сейчас мы с ней расстались,  и она отпустила меня в Москву.

Каждой девушке нужен парень, который с ней может быть все время. Она была самой доброй девушкой, самой красивой. Я ее очень уважаю. Но я понял, что ей нужен получше парень, чем я. Я старался каждый раз ее брать с собой на концерт. Но ей было неинтересно. В Скандинавии девушки очень индивидуальные. Им не нравится бегать за парнем. Наоборот, им нравится, когда парень бегает за ней. А мне трудно было давать большие масштабные концерты на 15.000 человек. Например, в Сербии у меня был концерт, а моя девушка захотела, чтобы я приехал к ней, потому что она с подругами отмечала  праздник. Я сказал ей: «Маша, поверь, что мне очень нужен этот концерт, фанаты ждут».

О ПРЕДЛОЖЕНИИ ФИЛИППА КИРКОРОВА

— Нужно было сделать выбор: или дать 3-4 концерта в Швеции и не разочаровать фанатов, или поехать в «Опра Уинфри» в Америку — меня тоже туда приглашали. Нужно было отказаться от «Опра Уинфри», потому что самое главное — выполнять договоры. Я никогда не хотел стать еще знаменитее. Считаю, у меня самая большая привилегия, что так много фанатов в Европе. Я с удовольствием езжу по миру — меня приглашают в Китай, в Америку. Но для меня гораздо важнее публика, которая сейчас есть. Рекординговая компания у меня была строгая. Филипп Киркоров хотел работать над моими концертами. Это было год спустя после «Евровидения», два года назад. Я сказал: да, с удовольствием, я готов, только позвони моей рекординговой компании. Он же сам компания — ему не нужно было это, он сам распоряжается своей карьерой. Он говорит: зачем компания, давай сразу так договоримся. А мне уже вдолбили в голову, что нельзя ни с кем разговаривать. Так что я упустил шанс гастролировать с ним в тот год. Я стремлюсь к тому, чтобы у меня было много песен, чтобы  люди, когда  смотрели YouTube, говорили: о да, Саша умеет и это, и то. Несмотря на то что у меня уже много песен, у меня не радийные песни, не такие форматные. Иногда появляются форматные песни. Но обычно я пишу больше не в формате. Зато на YouTube у меня уже целый каталог, я этому очень рад.

О МЕЧТЕ

— Я сам пишу песни. Мне важнее быть композитором, чем артистом. Может, даже Киркорову напишу песню. Моя самая большая мечта — стать знаменитым композитором. Все говорят: Саша, ты выиграл с улыбкой твоей, мы так рады за тебя. Я говорю: с какой улыбкой? Я улыбаюсь, как и все другие люди. А выиграл я не с улыбкой, а с песней. Написал я песню и выиграл с ней. Я надеюсь, что не только для себя я буду в будущем писать песни, но и для других артистов. Потому что моя самая большая мечта — стать композитором. Когда у меня будут жена, дети — тогда я смогу спокойно жить подальше от города. Чтобы не нужно было ездить по Европе. Сейчас это большая привилегия — обожаю повсюду ездить, я очень рад этому. Но сейчас я холостой. А когда будет жена, считаю: семейная жизнь — самое святое, что есть. Вокруг много девушек, но я не решил: быть самым лучшим мужем или самым лучшим холостяком. Но все-таки мечтаю о семье. У меня была авторская компания в Скандинавии, я подписал контракт со звукозаписывающей компанией на Украине. Очень хорошей компанией, но я не проверил, все ли правильно в оформленных договорах. И так получилось, что автор Александр Рыбак подал в суд на Александра Рыбака артиста. Очень странная ситуация. Часто напоминаю себе, что мой талант — не быть бизнесменом, не быть холостяком. Мой талант — это музыка. Это все, что я умею. Я стараюсь быть хорошим человеком. Но музыка — это единственное, где я уверен, что это мой талант.

О КУМИРАХ

— Мои кумиры: Яша Хейфиц, Давид Ойстрах как скрипачи. А кроме этого, Майкл Джексон, конечно. У него талант был вообще сногсшибательный. Нет ни одного артиста, который бы мог и танцевать, и петь. Сам песни пишет. Каждая песня сразу становилась мировым хитом — без того, чтобы быть форматом. В Росси — Киркоров. Потому что он разнообразный. Все песни, которые композиторы ему дают, он их все делает стопроцентно. Стинг, Киркоров, Андреа Бочелли. Андреа Бочелли мне очень нравится. Мне нравятся многие стили. Например, мне нравится Blink-182, Green Day. Эминем мне очень нравится. Я очень часто слушаю рэп. Для каждого настроения есть свой жанр, есть своя мелодия, есть свои песни. Я надеюсь, что люди и в России будут открыты к новым жанрам.

О ПЛАНАХ И РУССКИХ ВЕЧЕРИНКАХ

— В России у меня нет времени для того, чтобы встречаться с другими звездами. Я бы с удовольствием подружился с кем-нибудь. В этот раз я приехал к вам, я очень рад, что меня везде приглашают. В следующий раз я продумаю, с кем хочу работать. Дома смотрел YouTube и понял: я так уважаю ваш исполнительский  бизнес, но вижу, что не знаю здесь ни одного артиста. Так что уже пора. Я слышу так много хороших песен на радио, не знаю, кто это поет. Все время спрашиваю моего менеджера. Русские вечеринки очень хорошие, потому что там красивые девушки, можно полюбоваться. А все время тусоваться, напиваться — у меня нет ни времени, ни желания. Когда я был на «Евровидении», там меня приглашали на вечеринки. Я приезжал, открывал вечеринку, пел, играл — и сразу уезжал домой заниматься на скрипке. Я знаю, что артистам лучше не говорить, что мы сами себя слушаем. Но, когда я в студии записал песню, я могу полдня ее слушать и наслаждаться: да, Саша, у тебя была идея и ты ее стопроцентно сделал. Очень легко зазвездиться и считать:  мне нужны опять тот же ажиотаж, те же девушки. Но это мне не надо. Потому что публика у меня и так сумасшедшая, куда бы я ни приезжал. И в прошлом году было, и в этом году было, и в следующем году будет. А почувствовать этот конкурсный инстинкт я мог бы как композитор. Я мог бы с удовольствием поучаствовать в «Евровидении» еще раз как композитор, и еще 20 раз. И необязательно за Норвегию, можно за Россию.

О ПРИМЕТАХ И ЭКСТРИМЕ

— Приметы… очень нематериальные. Люди пробовали дарить мне талисманы — я их сразу откладывал. У меня есть традиция, что перед концертом, примерно за час, я на 10 минут закрываюсь. 10 минут в день —у меня больше нет. Обычно я всегда общаюсь со всеми, независимо от того, какое  у меня настроение. За час до концерта я 10 минут ни с кем не разговариваю. И тогда у меня такой взгляд, что все понимают: все, до Саши не достучаться. Продюсеры могут мне кричать в ухо, бить — я закрыт. Потому что думаю или о тексте, или пальцы бегают, пробую запомнить какую-то фразу. Это такая традиция. Я с удовольствием катаюсь на лыжах, на сноуборде. Летом у меня были самые большие каникулы — неделя, — наконец-то первые за два года. Занимался только виндсерфингом. Я бы не сказал, что это экстремально. Просто меня бесит, когда люди начинают по скалам лазить, или с парашютом, или на сафари ехать без машины. На YouTube есть видео о том, как лев съел человека, который думал, что он близок к природе, — и вдруг семья осталась без отца. Я считаю, когда у человека семья, категорически глупо заниматься экстремальным спортом. Это очень эгоистично. Экстрим должен быть в меру. Я понимаю, когда люди теряют семью и начинают заниматься экстремальным спортом, потому что это все, что у них осталось в мире. А когда у тебя есть спокойная жизнь и ты вдруг решаешь: а залезу-ка я на самую высокую гору, этого  я не понимаю. О чем тогда люди думают? Я иногда играю в баскетбол, в волейбол, хотя знаю, что это плохо для моих пальцев. Но я знаю, что не умру от этого.

(«Комсомольская правда», 14.11.12)