О ПОСТАНОВКЕ «TODD»

-Да столько еще не готово! Свет доделывали прямо во время премьеры. Мы все с десяти до десяти, а то и до двенадцати с ума тут сходим. Режиссера сменили — хотя с Сашей Устюговым мы по-прежнему дружим, но он хотел, чтобы на работу дали побольше времени. Дело подхватил Володя Золотарев — за два дня все переделали! Но мне понравились изменения. Оживили пьесу. По ходу репетиций для театралов оказалось сюрпризом, что музыкальная группа долго настраивает звук. Поэтому я, пока не было группы, научился петь под инструментальную фонограмму. Не скажу, что это пошло мне на пользу. Но мне теперь, чем петь, больше нравится играть как драматический актер. Когда смотрю, как играют другие актеры на репетиции, это просто завораживает! Меня уже пригласили на другой театральный проект. Но нам и на гастроли с группой надо ездить. А то ребята уже на меня так смотрят... Да я ребенка своего не вижу! Вот будет 20 свободных дней в январе, вообще свалить куда-нибудь хочу.

О ТРАВМЕ РУКИ

— Да у всех, кто балетом занимается, подобные проблемы с ногами, руками. Но интересно же трюки сделать. В одной сцене Тодд бежит по лестнице, потом он должен упасть с балкона, а поскольку падает дублер, мне нужно быстро пробежать обратно вниз, чтобы никто не понял, что произошло, крича при этом «Не-е-ет!» и ползком пробираясь в кучу людей внизу.

КО ВРЕМЕНИ ЛИ ИХ СПЕКТАКЛЬ?

— Но это же сказка. Тогда давайте запретим сборник Афанасьева, где полно дохристианских сюжетов о ведьмах и мертвецах. Или «Вия» Гоголя. Кстати, когда мы начали делать группу «Король и Шут», идея была писать песни-истории на такие сюжеты. А история, которую мы сейчас играем... да какая это страшилка? Наполовину смешная, наполовину драматическая. Это история о страданиях человека.

О СВОИХ СТРАДАНИЯХ

— Каждый нормальный рокер должен пройти определенный путь и побывать в аду. Это ясный фиг. Я бывал там, да! (Зловеще смеется.) Страдания — одна из характеристик рокера. Через саморазрушение, кстати, и театралы проходят. Только у рок-н-ролльщиков оно одно, а у театралов другое. Но оно везде присутствует.

ОБ ОТНОШЕНИЯХ С АНДРЕЕМ КНЯЗЕВЫМ

— Общаемся, почему? Даже помирились немножко. Поговорили, он сказал: «Чего грязь друг на друга лить? Хватит уже. Я своим делом хочу заниматься, у вас вроде тоже все неплохо». Согласен с ним. Он ведь поначалу нас поддерживал, но не совсем верил в успех. В него вообще мало кто верил. Я ведь занимаюсь мюзиклом уже четыре года. Андрюха тогда говорил: «Это очень долго. Как можно столько?» Он поначалу даже писал музыку к этому проекту. Но я ее в итоге полностью переделал. Мы предлагали ему три роли сыграть! Это же круто, е-мое! Но его собственная группа «Княzz» для него все-таки важнее.

ОТЛИЧАЕТСЯ ЛИ ПУБЛИКА НА КОНЦЕРТАХ И НА ЗОНГ-ОПЕРЕ?

— Хрен его знает. Все одеты по-другому. Но и у группы разные поклонники. Есть моего возраста, а есть совсем маленькие. Только на спектакль малышей не пускают, ты чего? Тут же этот... фейсконтроль. Сейчас у нас «12+». А собираемся сделать «16+».

О СВОЕМ ОТНОШЕНИИ К МЕТКАМ «16+», «18+» И Т.Д.

— Да я про это мало что знаю. Знаю только, что загубили хороший телеканал A-One. Раньше весь рок-н-ролл, любую западную группу там крутили. А теперь г...но такое крутят! Хип-хоп один, е-мое! Причем русский. Что молодежь слушает? (Говорит хриплым речитативом.) «Я пришел, у меня наган, убил, кого-то посадили, а я попробовал наркотиков, и у меня тачка офигенная, и телки все мои...» Кто вот эти придурки, которые это поют? Как их назвать? Мажорами? Это такой наш новый шансон. Только конкретно охамевший. Господи, сколько ж мы позориться-то будем? Во всем мире рок-н-ролл считается частью культуры. Попса уже так... Пониже. Они нас, рокеров, боятся!

(«Труд», 23.11.12)