Гарри Бардин: «В нашем деле трудно планировать - не гайки же точим»

ЧЕМ ЗАВЕРШИЛАСЬ ИСТОРИЯ СО ШТРАФОМ ОТ МИНКУЛЬТА

— Еще не завершилась. Штраф будет, вопрос в его размере. Картину я закончил. Надеюсь, в октябре передам все исходные материалы в Госфильмофонд. Что и зафиксирует момент окончания картины.

О НОВОМ ФИЛЬМЕ

— Двадцатиминутная картина «Три мелодии» действительно построена на трех мелодиях, объединенных только названием. А в принципе это совершенно самостоятельные философские притчи, которые я попытался изложить при помощи музыки: «Рондо Каприччиозо» Сен-Санса, «Элегии» Массне и «Лет май пипл го» Армстронга. Все они сняты в разных технологиях. Рождалось все долго, поскольку здесь присутствует эксперимент с материалами и фактурами.

О МИНИСТРЕ КУЛЬТУРЫ

- Когда я счел, что определенный результат достигнут, мы приступили к съемкам. Понадобилось чуть больше времени, чем планировалось. Не гайки же точим. В нашем деле трудно жестко планировать. Плюс ко всему наложилась еще и моя болезнь. К сожалению, я вынужден был остановить производство. Обо всем написал министру культуры в июле, когда подошел срок сдачи исходных материалов. Письмо осталось без ответа. Пошел к директору департамента кинематографии Вячеславу Тельнову, которого хорошо знаю. Он меня успокоил, сказал, что волноваться не стоит. А я в это время уже начал сбор денег, чтобы завершить картину, поскольку я еще и продюсер. Меня убедили прибегнуть к краудфандингу. Это, что называется, с миру по нитке. Нужно было собрать 2 миллиона 200 тысяч рублей. И пошел сбор, что меня очень обрадовало. Полтора миллиона собрали. Я сказал Тельнову, что собираю деньги на завершение производства, но никак не на штраф. На что он ответил: «Да кто вас оштрафует? Спокойно делайте свое дело».

И я, успокоенный Тельновым, ушел. Единственное, что он мне посоветовал, так это написать более подробное письмо министру, приложить к нему больничные листы, что я и сделал. Пробиться к Мединскому было невозможно. Его помощница сказала, что он уходит в отпуск, ему не до меня, вот вернется и все решит. Я поинтересовался: «А он меня знает?» На что получил ответ: «Вас каждый ребенок в России знает». Ребенок, может, и знает, а вот знает ли министр? Через неделю Мединский прибыл из отпуска. Больше всего в этой ситуации меня возмутила этика взаимоотношений начальника и режиссера. Мединский в два раза моложе меня. Когда он был еще никем, я уже был режиссером. Теперь он министр культуры. Он мог бы мне написать или — даже страшно подумать — позвонить, сказать, что так и так. Он не сделал ни того, ни другого. Какая-то девочка из Министерства культуры позвонила моему коммерческому директору и сообщила, что Мединский начертал на моем письме: на законных основаниях взыскать штраф. Все! Не мне, хотя писал-то я. Рассказал обо всем сыну. Он попросил разрешения написать об этом в фейсбуке. Конечно, я согласился, ведь мы же — клан. И все взорвалось. Не знают начальники наш народ. Его нельзя загонять в тупик. После публикации в социальной сети за сутки было собрано полмиллиона рублей.

ПОЧЕМУ ЛЮДИ ОТКЛИКНУЛИСЬ НА ПРИЗЫВ О СБОРЕ СРЕДСТВ

— Нескромно полагаю, что знают меня. Скажу еще более нескромную вещь — любят то, что я делаю. Оказалось, что есть люди, готовые подставить плечо. У меня были бонусы для акционеров, как называют тех, кто внес деньги: диски с моими фильмами, написанная мной книга с автографом, экскурсия на руководимую мной студию «Стайер».

КТО ПЕРЕВОДИЛ ДЕНЬГИ

— Были люди и из-за границы, из Германии. Акционерка, положившая 100 тысяч рублей, носит итальянскую фамилию. Так что я могу уже считаться иностранным агентом. Меня финансируют из-за рубежа. Я не знаю, кто все эти люди. Они молча, по-христиански, вложили свои средства.

ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПЕРЕД АКЦИОНЕРАМИ

— Об этом лучше не думать. Конечно, я волнуюсь и должен показать акционерам фильм, когда он будет готов. Больше всего этого боюсь. Вдруг люди, лично заинтересованные в успехе, скажут: «И на эту хрень мы деньги давали?»

ПРОТЕСТУЕТ ЛИ ОН ПРОТИВ ШТРАФНЫХ САНКЦИЙ

— Всем правдолюбцам могу сказать, что я не протестую против штрафных санкций, — я против сложившейся формы взаимоотношений. Штраф я заплачу. Лучше ли я других? Наверное, в чем-то да. Я себе цену знаю, но не претендую на особость и не считаю, что законы России на меня не распространяются. Ситуация сложилась неприятная, но преодолимая. Но встает вопрос следующего фильма: пойду ли я в Министерство культуры, буду ли там искать деньги на новый проект — для меня вопрос. Думаю, что нет.

О ЗРИТЕЛЕ, КОТОРЫЙ ЛЮБИТ НЕЗАМЫСЛОВАТЫЕ ФИЛЬМЫ

— Но это не мой зритель. Мой не жует попкорн и умеет думать. Таких много. У меня есть тому подтверждение. В последнее время я много ездил по городам и весям. Бывал в провинции, как принято говорить. Хотя не люблю этого слова, потому что провинция — в мозгах, а не на территориях. В Ростове-на-Дону, Ханты-Мансийске, Сургуте выяснилось, что люди знают меня и мои фильмы. Удивительно для мультипликации, поскольку мы всегда остаемся за кадром.

О ПИРАТСТВЕ

— Я не поклонник пиратства, но если бы не было пиратов, то, наверное, мои фильмы, а они на федеральных каналах не показываются, никто бы и не увидел. Картины, сделанные мною 25–30 лет назад, скачивают в Интернете. Особенно популярно «Адажио», хотя и все три «Чучи» постоянно скачивают. Значит, я еще в тираж не вышел, раз интересен молодым. Не я — мои фильмы. Это радует.

О СЫНЕ

— Он неравнодушный человек, проявляет себя как гражданин, социально заточен, что редко случается в нашем киносообществе. Павел — молодец. Я им горжусь. Он — профессионал, доказал, что режиссер. В общем, воспитание — вещь относительная. Живи как должно, и с тебя будут брать пример или нет.

(«МК», 28.10.13)

Последние новости