СБЫЛИСЬ ЛИ ЕГО НАДЕЖДЫ НА РЕФОРМЫ В РОССИИ?

- Знаете, надежды всегда должны быть безмерными. И потом, конечно, приходит разочарование. Но перемены в начале 1990-х годов были огромными, и Россия сегодня, хотя иногда и напоминает чем-то Советский Союз, но очень сильно от него отличается. Появилось новое общество, появилась пускай и ограниченная, но демократия, есть выборы и, самое главное, есть собственность. Всё это начал президент Ельцин, и его огромная заслуга состоит в том, что вернулось понятие собственности. Значит, людям что-то принадлежит.

НЕ ПРОИЗОШЛО ЛИ В ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ «ОТКАТА» РЕФОРМ НАЗАД?

- Конечно, "совок" жив, и еще долго его остатки будут жить в наших сердцах. Я говорю "наших", потому что нам, в странах бывшего социалистического лагеря, это тоже не чуждо.
Откат назад, конечно, прослеживается во многих вещах. Например, понятие собственности уже не так неприкосновенно, как это было в 1990-х годах. Кстати, во времена царской России собственность тоже не была такой абсолютной категорией, как в Западной Европе. Это огромная разница между латинской и византийской традицией. В последней собственность была, по сути, разновидностью аренды, она была невозможна без благоволения царя. На Западе король не мог влиять на отношения собственности, это могло произойти только с разрешения суда.
Конечно, с духовной точки зрения, византийский подход к жизни гораздо более высокий, но с практической точки зрения он не всегда работает.
В этом, возможно, и кроется причина замедления модернизации в России. С одной стороны, страна должна с огромным ускорением модернизироваться, а с другой стороны, есть огромное желание у людей жить спокойно. Модернизация - это сложный процесс, для нее надо чем-то жертвовать, поменять в своей жизни многие вещи. А я вижу, что люди в России устали и не хотят перемен. И поэтому, быть может, говорят, что мы "совки".

ОБ АНТИРОССИЙСКИХ НАСТРОЕНИЯХ В ПОЛЬСКОМ ОБЩЕСТВЕ

- Безусловно, они несерьезны. Но сегодня по всей Европе мы замечаем рост у молодежи настроений фрустрации. Это присутствует и в России, и польско-российские отношения тут не при чем. В гораздо большей степени происходящее имеет отношение к тому, что сейчас претерпевает изменения чувство национальной принадлежности. Мы в Польше со времен Наполеона чувствовали себя одной нацией. И вот, мы еще только недавно добились свободы, а уже приходится отдавать ее часть во имя объединения Европы.
Европа идет в направлении федерализма, без чего мы не сможем ввести единую валюту и успешно соперничать с быстроразвивающимися странами наподобие Китая и Индии. И у молодежи рождается чувство неуверенности, потерянности. Поэтому молодых людей и тянет к национализму, в нем они чувствуют что-то родное, домашнее.
Новый мир пугает людей. И я признаю их право бояться, только надо иметь отвагу с этим страхом бороться. А хулиганить и разводить костры перед посольствами - это низко, и мне за это стыдно.

ПОЧЕМУ ПОЛЬСКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ ИМЕЕТ АНТИРОССИЙСКУЮ НАПРАВЛЕННОСТЬ?

- Причин много, одна из главных - то, что Польша находилась под русской оккупацией в течение XIX века. И потом СССР, который многие люди ассоциируют с Россией, заново нас давил в 1940-60-е годы. С Германией, например, нам удалось помириться. Думаю, что с Россией тоже время действительно сильного напряжения в отношениях прошла. Но волна таких настроений еще периодически возвращается. Люди просто боятся России. Впрочем, всё это мне кажется инстинктивными реакциями, это нерационально.

О ВЛАДИМИРЕ ПУТИНЕ

- Я и раньше имел шанс и честь несколько раз столкнуться с этим человеком. Вы знаете, говорить о нем как о человеке я, конечно, мог бы, но все-таки это останется для моих записок. А если говорить о нем как о политике, то здесь нужно посмотреть критически на то, куда идет Россия. Насколько он подготовил страну к развитию, насколько он ее модернизировал в существующих условиях.
Здесь условия, конечно, ограничены, поэтому не нужно ожидать, что политики будут творить чудеса. Необходимо посмотреть на то, насколько развилось гражданское общество в России, жизненно необходимое для модернизации. Ведь развития нет, если нет гражданского общества: тогда и промышленность не функционирует, и нет инвестиций, потому что нет общественного контроля. А в отсутствие гражданского контроля приходит коррупция, способная убить любую страну. Слишком централизованная власть опасна для развития.

ОТЛИЧАЮТСЯ ЛИ СЕГОДНЯШНИЕ РОССИЯНЕ ОТ ТЕХ, КОТОРЫХ ОН ВСТРЕЧАЛ 20 ЛЕТ НАЗАД?

- Конечно, отличаются. Появилось много людей, которые меня очень радуют и для которых я и приезжаю. Прежде всего, я имею в виду российскую провинциальную интеллигенцию. Я столкнулся с ними в самом начале моей карьеры, когда снял свой первый полнометражный фильм "Структура кристалла". Меня с этой картиной после Москвы пригласили в Новосибирский академгородок. Географически это была провинция, но с точки зрения ментальной, это была метрополия. Там я нашел живые, глубокие мысли, намного более глубокие, чем в Москве. Критики в Москве говорили мертвым партийным языком, а там были настоящие, искренние зрители.
Провинциальная Россия напоминала мне Россию Чехова, и такую Россию я до сих пор нахожу во многих городах. Я вижу, что интеллигенция развивается - в этом смысле я гораздо больший оптимист, чем многие россияне. Пока метрополия находится под влиянием "глянца", развитие происходит далеко от центров, в глубинке. Там люди не дурнеют с таким ускорением, как они дурнеют в метрополии от богатства. Богатство, конечно, убивает разум: не навсегда, но надолго.

О СВОЕМ НОВОМ ФИЛЬМЕ

-  Картина называется "Инородное тело", и она была снята в совместном производстве Италии, Польши и России. Это не случайная кооперация - того требовал сюжет. С русской стороны у меня снялись Чулпан Хаматова и Михаил Ефремов. Это история о том, через что сейчас проходят великие метрополии: я имею в виду волну нового мышления, которое нам принесли великие корпорации, мышления негуманного, нечеловеческого.
Я вижу, что люди, которые так боролись - в том числе и в моей стране - за свободу, теперь, в следующем поколении, продают эту свободу за копейки, за работу в большой корпорации, за крупицу власти. А корпорации используют людей и в любой момент могут выбросить их на улицу. И, кроме того, во всем этом появились женщины, которые в некоторых отношениях стали даже более жестокими, чем мужчины.
Некоторые представители феминистского сообщества в Польше, кстати, были очень против моего фильма и пытались даже помешать мне его снять. Им казалось, что моя отрицательная героиня должна быть положительной.
Некоторые из них заседали в комиссии, которая выделяет деньги на фильмы. И мне полтора года не давали поддержки. Только под влиянием власти они, наконец, сдались, потому что можно было уже доказать, что это попытка цензуры. Как видите, "совок" сидит и в некоторых феминистках.

(«Русская служба BBC», 28.11.13)