О КОНЦЕРТАХ НА УКРАИНЕ

Владимир Ткаченко:  Возможно, это миссия. Миссия музыки всегда целебная. Если у нас получится ослабить напряжение, то это будет хорошо. Хотелось бы снизить критический градус непонимания между двумя нашими народами. Музыканты должны пересекать границы и выступать там, где их ждут. Сейчас украинские музыканты не могут приехать в Россию, русские – в Украину. Это плохо и отвратительно.

О ТАРАСЕ ШЕВЧЕНКО 

Владимир Ткаченко:  Он – великий лирик. Есть каких-то два разных Шевченко, даже на портретах. Молодой человек с нежным романтическим лицом и усатый бунтарь с бильярдной лысиной. Это две стороны его творчества: «Садок вишневий коло хати» с одной стороны и «…вражою злою кров’ю. Волю окропіте» с другой. Старого слепого Кобзаря с больной израненной душой ведёт весёлый наивный мальчик-поводырь.

О ПЕСНЯХ НА УКРАИНСКОМ ЯЗЫКЕ 

Максим Кучеренко:  У нас, между прочим, есть украиноязычный материал на целый альбом. В нём много лирики. Проходят годы, и я думаю, что мы имеем право на такой альбом. Для нас это живые песни. Кроме того, писать по-украински – это уже патриотизм на сегодня.

ОБ ИСПОЛЬЗОВАНИИ НЕЦЕНЗУРНОЙ ЛЕКСИКИ В ТВОРЧЕСТВЕ

Владимир Ткаченко:  Это не всегда оправданно. Мы крайне редко прибегаем к этой лексике. Она не во всех жанрах работает. В нашем жанре она не очень работает. Вот «Ленинград» я очень люблю, и там мат стоит на своём месте. Там минималистичный точный мат. Это приятно слушать. Ещё у Подерв’янського – шедевральный высокоштильный мат.

О РЕМЕЙКАХ 

Максим Кучеренко:  Я себя неловко чувствую, когда уличные музыканты поют кое-что из нашего. Стесняюсь как-то что ли. Кажется, что на мне шапка горит. Странный сплав чувств. Я бы хотел, чтобы наши песни были перепеты женскими голосами.

ОСТАВИЛО ЛИ КРЫМСКОЕ ДЕТСТВО ОТПЕЧАТОК НА ИХ ТВОРЧЕСТВЕ?

Максим Кучеренко:  Мы в душе – очень провинциальные парни. Сандалии, шорты, откупоренная бутылка портвейна – это наше. Там, у берегов Чёрного моря время течёт медленнее. Мы закрутили нашу ундервудовскую пластинку уже во вполне взрослом возрасте – под тридцатник. Вскочили на свой последний пароходик. Поэтому весь этот полуденный солнечный релакс – он оставил не то, что отпечаток, а даже весьма заметный ожог. В рок-музыке отвечать за тьму легче, чем отвечать за свет.

О ПЕСНЯХ НА ЗАКАЗ

Владимир Ткаченко:  Лично я периодически это делаю и не считаю это чем-то зазорным. Вот, например, помогаю Саше Кутикову тексты к его сольному альбому написать.

Ещё много чего периодически возникает интересного. Когда пишешь на заказ, то чувствуешь себя по-другому. Ты ограничен в сроках и максимально сосредоточен. Как ни парадоксально, но иногда песни на заказ получаются прекрасно. Классический пример — группа Beatles. Для фильмов «Hard Days Night» и «Help» были сочинены только первые стороны альбомов. Чтобы «добить» пластинку, в срочном темпе сочинялись песни для второй стороны. И, в общем-то, это был практически заказ, потому что всё делалось через силу и через «не могу», надо было выпускать по альбому в полгода, и точка. Но благодаря этому люди услышали «Yesterday» и «I’ll be back».

ДОЛЖНА ЛИ МУЗЫКА БЫТЬ БЛИЗКОЙ К НАРОДУ? 

Максим Кучеренко:  Поближе к народу. Возвышенность живёт в консерваториях. Между академическим и поп-массовым искусством – большая дистанция. Однажды я стал заниматься академическим вокалом. Произведения Глинки, Моцарта и так далее. И как-то раз предложили мне поучаствовать в благотворительном концерте в клубе города Козельска. Я надел белую рубаху, чёрные штаны и вышел петь. После родных рок-площадок было ощущение, что меня покрыли каким-то отвердевающим составом и превратили в часть интерьера. Музыка – барокко, и певец в ней – часть дизайна барокко. Больше не хочу, если честно. К народу ближе надо быть. Даже Анна Нетребко туфлями кидается и босиком бегает перед Венским симфоническим оркестром. Да у нас и базовое образование медицинское. Врач без людей – он как пастух без стада. Вы же были в городских поликлиниках?

(Марина Поливода, palindrome.com.ua, 17.03.14)