О «МОСКОВСКОМ ГУБЕРНСКОМ ТЕАТРЕ» НА ОКРАИНЕ МОСКВЫ

— Ну, Кузьминки — это не совсем окраина, судя по тому, до каких размеров увеличилась Москва. (Улыбается.)

Я думаю, проблема для многих — удаленность от метро, а у нас метро рядышком: две минуты — и вы, дорогие зрители, в театре. Мне самому район Кузьминки хорошо знаком.

Стоит приехать. Атмосфера по-настоящему театральная. Правда, пока еще кто-то именует наш театр Домом культуры, поскольку театр располагается в здании Московского областного дома искусств. Но мы движемся к тому, чтобы не только именоваться Московским Губернским театром, но и быть им на деле. Никакой это не ДК, это настоящий театр с хорошей сценой, с интересным залом на 780 мест. Это большая сцена, а малая — на 200 мест. Что еще нужно творческому человеку, чтобы жить в театре и создавать спектакли малой и большой формы?

О НЕЛЮБВИ К ЦЕНТРУ

— Мне гораздо приятнее жить не в самом центре. А здесь, в районе нашего театра, и экология получше: рядом парк Кузьминский, замечательный, недалеко и Кусковский, в котором я вырос. Место уж больно шикарное! Да и театр сам по себе прекрасный. Там, Вадим, стоит побывать, на самом деле.

О ЛЮБВИ К СВОИМ АКТЕРАМ

— Мне кажется, художественный руководитель должен быть таким. Он должен любить свою профессию, театр, любить актеров как своих детей. А как иначе? Ты заботишься о каждом из них, думаешь, ночами не спишь, тасуешь, как карты в колоде: в следующую работу возьму вот этого актера, а этих артистов хорошо бы вместе свести в таком-то спектакле, и так далее.

<...> Я вообще всегда любил своих партнеров — и в кино, и в театре.

О РЕЖИССЕРСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

— Вадим, дело в том, что режиссурой я уже занимался. Давно, еще будучи актером театра Табакова, я негласно ставил спектакли, был ассистентом режиссера. Я, например, помогал Андрею Житинкину работать над «Психом», инсценировку которого я, помнится, собирал и клеил вместе с Людой Улановой. В спектакле про Феликса Круля я фактически заново придумал своего героя, поскольку в инсценировке романа Томаса Манна меня многое не устраивало.

<...> Я, может быть, не такой радикальный, как многие наши московские режиссеры, все-таки я поклонник классического театра. Я воспитан в традициях классического театра. И поэтому для меня классический театр является основой. Но я не против экспериментов, я их люблю. Самое главное для меня — Его Величество актер, чтобы можно было сопереживать, чтобы всë по-живому.

<...> Для меня просто важно, чтобы актер выглядел достойно. Я придумаю огромное количество ходов, чтобы прикрыть даже порой слабого артиста, но даже со слабым артистом я поработаю как актер-педагог.

БУДЕТ ЛИ ЖЕНА ИГРАТЬ В ГУБЕРНСКОМ ТЕАТРЕ?

— Я думаю, это возможно. Во-первых, я очень не хочу, чтобы какие-нибудь «добрые» люди стали проводить странные аналогии: дескать, примой всегда становится жена художественного руководителя. Ира давно не играла в театре, в основном она киноактриса. А в театре она была занята, может быть, лет десять назад. Есть в перспективе одна постановка, в которой Ира будет занята. Это пьеса молодого драматурга Ярославы Пулинович «Бесконечный апрель» в постановке молодого режиссера Анны Горушкиной. 

О ПОДДЕРЖКЕ ЖЕНЫ

— Помогает. Во-первых, она занимается делами Фонда Сергея Безрукова. И в делах театра она участвует. Ирина взяла на себя тифлокомментирование. Дело в том, что мы стали первым в стране театром, в котором есть такая услуга, специально для незрячих людей, чтобы они тоже могли приходить на спектакли. Это особая наука, этому надо учиться. Профессия редчайшая, есть всего двадцать специалистов. Ира прошла серьезное обучение, получила диплом тифлокомментатора. Это человек, который может вживую комментировать действие для незрячих.

ОБ УХОДЕ ИЗ КИНО В ТЕАТР

— Сегодня у меня действительно в приоритете театр. Еще осенью я отказался от европейского проекта, в котором мне предложили интересную роль. Тогда мне приходилось сводить артистов на репетициях спектакля, поскольку у них были еще съемки в кино. Это большое дело — свести всех вместе.
Я пожертвовал [собой]. Это необходимо, Вадим. Я думаю, мне за это воздастся. Все-таки театр — это служение. И если ты настоящий фанат театра, тебе это никогда не надоест, ты всегда будешь готов идти на какие-то жертвы. Я актер, которому сейчас уже сорок лет, в профессии, можно сказать, со школы. Со мной отец начал заниматься, когда я только пошел в первый класс. И мне до сих пор всë это не надоело.

О ПОДДЕРЖАНИИ ЗДОРОВЬЯ

— Я стараюсь вести здоровый образ жизни. Я не пью, не курю, не отвлекаюсь на посторонние глупости. Мне кажется, это такое большое заблуждение, что якобы для того, чтобы что-то придумывать и создавать, надо немного расслабиться, выпить, и вот… пойдут идеи. Это не так. Импровизация и полет фантазии — только на трезвую голову. А что касается курения — тоже, как мне кажется, разумным решением было — не в ущемление прав всех курильщиков — сделать в театре специальную курительную комнату. Ты же знаешь, люди творческие: мол, давай в гримерке покурим. Я просто негодовал по поводу запаха табака. Я уже добился, чтобы для этого выделили специальную комнату, с вытяжками, лавочками, пепельницами, с умывальником. В противном случае буду штрафовать, и довольно серьезно.

О ПРИОБРЕТЕННЫХ НАВЫКАХ

— Наверное, я учусь говорить нет. Учусь говорить с людьми довольно-таки жестко. Это необходимо. Я понял, что любимым для всех, как актер, не будешь никогда.

О ЗРИТЕЛЬСКОЙ ЛЮБВИ

— Как актер я никогда не стремился к тому, чтобы меня все любили. Есть разные категории зрителей: и те, кто меня терпеть не может, и даже те, кто ненавидит. Ну и пожалуйста. А есть и те, кто любит. И это гораздо важнее.

(Вадим Верник, «ОК!», 06.06.14)