ПОЧЕМУ АРТИСТЫ КИНО НЕ ВСЕГДА МОГУТ ИГРАТЬ В ТЕАТРЕ?

- Я убежден, что дом артиста - это театр. Кино, при всем моем обожании этого вида искусства, все-таки второе по значимости дело для драматического актера. Театр — это кузница мастерства. Кино и телевидение — это кузница популярности, успеха и денег. В кино артист делает то, чему он уже обучен в театральной среде. Конечно, кино тоже требует очень большого профессионализма. Но в театре в артисте все начала и концы. А в кино есть монтаж, там можно сделать переозвучание… Ну невозможно же себе представить, что во время зарубежных гастролей актера, играющего на сцене, озвучивал бы другой артист, владеющий местным языком. В кино это происходит всегда. Есть в этом какое-то попрание достоинства актерской профессии. Почему кто-то, пусть даже очень хороший, но другой, должен вставлять в твой священный ротик свой гадкий голосок? Тогда пусть и за ножки, и за ручки кто-то другой отвечает. А как озвучивать после съемок самого себя? Я же всем своим существом играю роль, а не отдельно телом, а потом языком…

Конечно, я сейчас говорю очень агрессивные и обидные вещи. Есть и гениальные работы в кино. Но с точки зрения актерского дела, кино — это искусство обмана. Это замечательный, но полустанок. Он может решить твою судьбу и обеспечить тебя на всю жизнь, но это другой вид искусства. Поэтому киноартисты зачастую не могут работать в театре. И наоборот, из театра в кино — огромнейшая река.

О МЕТОДАХ РАБОТЫ НИКИТЫ МИХАЛКОВА

- Он не просто редкий, он уникальный режиссер. Не зря у него первое практически полное образование — театральное. Роли для кино со своими артистами он репетирует, как для спектакля. Когда я снимался в его фильме «Свой среди чужих, чужой среди своих», то всю свою роль с ним срепетировал на ковре Ленфильма. Мы вообще весь фильм могли сыграть, как спектакль. Михалков и сейчас так работает. Это небывалый случай работы с актером в кино, но к этому лучше не привыкать, потому что это божественное черт знает что!

ЧТО ДЕЛАТЬ С ЭМОЦИЯМИ?

- Театральная актерская профессия очень связана с понятиями «характер» и «воля». Это в буквальном смысле слова мужественная, спартанская профессия. Как для девочек, так и для мальчиков. Эмоции — твой материал, здесь надо уметь ими владеть. Не люблю артистов, которые три спектакля заваливают, а четвертый играют гениально. Люблю, когда все четыре хорошо. Как ухватить момент, когда тебя Бог поцелует в макушку? Профессиональный артист умеет дать пендель эмоции, если она не приходит. Эмоция очень ревнива. Если ты ей покажешь, что ты можешь обойтись без ее прямого участия, она тут же придет. Она как женщина с противным характером, которая все время уходит, но моментально возвращается, если видит, что ты справляешься без нее. Человек — цельное существо. Если точно изобразить, что надо, — эмоция к содержанию изнутри подтянется. В театре с эмоцией надо обращаться немного жестко.

О НАБЛЮДЕНИЯХ ЗА ПУБЛИКОЙ

- Если хорошо идет спектакль, то интересно подсматривать за зрителями. Когда в зале еще горит свет, то зритель пока помнит себя. Причем это в основном мужчин касается: они умеют владеть собой, женщины как-то непосредственнее. Если сильный спектакль, то люди забывают себя, у них растопыриваются лица и круглеют глаза. Это божественный процесс. Но когда свет зажигается, все снова вспоминают себя: начинают казаться умными, что-то формулировать, обсуждать.

Оскар Уайльд про зрителей очень точно говорил: «Чувства людей гораздо интереснее их мыслей». Самый верный признак для артиста — это как зал реагирует: дышит или не дышит. Бывает тишина пустого зала — это нуль. А бывает меньше нуля, тише тихого: когда туго набитый зал в абсолютном внимании — в эту всасывающую тишину, вакуум, артистов может даже засосать. Любая жизнь в зале — кашель, шуршание, чихание - это свидетельство невнимания, когда не очень интересно.

О ЗАПРЕТЕ МАТА

- Сейчас я ставлю пьесу Мартина Макдонаха (речь о пьесе «Однорукий из Спокана», премьера которой состоится уже этой осенью, в октябре. — Прим. ред.). Сегодня я считаю его лучшим из тех, кто пишет пьесы. Под несколькими сценами МакДонаха подпишется Федор Достоевский, потому что Мартину удается показывать модель мира, чернухой это не назовешь: там столько боли, юмора, мрачности… Он жесткий автор, и язык у него жесткий. А как в реальном мире без нецензурщины?

Запрет мата — это война с зеркалами: «Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива». Народ разговаривает на матерном языке. Это, безусловно, плохо. Но так есть. Искусство — это отражение жизни, а не плакат по образцовому поведению. Нужно бороться с тем, как жизнь устроена, а не с тем, как она отражается. Как документальное кино теперь снимать? Как про жизнь народа, интеллигенции, солдата снимать? Тогда «Ричарда III» Шекспира тоже нельзя ставить: все начнут убивать друг друга.

Запрет мата, запрет некоторых музыкальных инструментов — эту «книжку» я уже когда-то читал. Еще срамные места можно прикрывать: надеть трусы на Аполлона, лифчик на Венеру...

О ПОЛЬЗЕ ПОРАЖЕНИЙ

- Я считаю, что каждый мужчина в жизни обязательно должен получить по морде и услышать «нет» от женщины. Мужчину, не испытавшего это, я вижу сразу: у него необъемное представление о жизни, он видит ее не в 3D.

Горечь поражения в жизни нужно испытать обязательно. И артисту провал тоже нужно испытать, чтобы бояться этого. Некоторые критики спрашивали меня, не хотел бы я иметь провал, который бы вошел потом в историю театра? Да упаси Господи! Я неуспеха боюсь больше смерти. Когда ты высказываешься о том, что тебя сейчас очень волнует, а кто-то встает в зале и уходит, — это ужасно. Когда ты высказываешься, а тебя не слышат, потому что не интересно - для меня это самое страшное, что может быть в жизни. Лучше умереть.

О БЕСКОНЕЧНОСТИ АКТЕРСКОГО ПУТИ

- Профессия актера, как и вообще работа в искусстве — это непознаваемая дорога без конца: ты двигаешься к горизонту, а он от тебя ровно на столько же уходит. Интересно работать с теми, кто хочет уметь, а не с теми, кто думает, что умеет. Строго говоря, никто «не умеет». Тот, кто думает, что умеет — конченый человек. В нашем деле все определяет очарованность. Если уходит трепет и возникает привычка — пиши пропало! Это становится лишь средством зарабатывания денег. Конечно, это ремесло, но зарабатывание денег не может быть главным. Надо трепетать и очаровываться.

(Анастасия Скорондаева, «Российская газета», федеральный выпуск №6423 (151))