Алексей Романов («Воскресение»): «Я себе не представляю процесса написания песни. По мне, это случайность»

О ЮБИЛЕЯХ

- Мы 30-летие не справляли. Не знаю, почему. Мне кажется, такие мероприятия — больше продюсерские игры для создания информационного повода. На тебя сваливается сумасшедшая ответственность. Всё это на тебе висит месяцами. Я не очень это люблю.

О ГОСТЯХ 35-ЛЕТНЕГО ЮБИЛЕЯ

— К сожалению, не стало Леши Макаревича (Алексей Макаревич — гитарист и автор песен, один из создателей группы, в разные годы присоединявшийся к «Воскресению». — Прим.ред.). Мы с ним уже всё отрепетировали, а он возьми да и помри. Поэтому у нас немножечко грустноватый оттенок всё это приобрело. У нас предполагались два ностальгических блока. Один — 1970-х, другой — 1990-х. Теперь они объединяются в один. Я выступлю с группой «СВ» — Вадим Голутвин, Александр Чиненков, Юрий Китаев, Сергей Нефедов. Будет «Лотос» (Андрей Сапунов, Алексей Коробков, Александр Слизунов), будет Евгений Маргулис со своей группой. Сыграем пару песен составом Романов–Сапунов–Андрей Кобзон. Ну и, конечно, будет сегодняшний состав «Воскресения» — Романов, Сапунов, Леонтьев, Коробков. В качестве ведущего выступит Петр Подгородецкий, который, я надеюсь, в первом блоке поучаствует на клавишах, а в последнем — споет про то, как «Лепили бабу на морозе».

БЫЛА ЛИ У НИХ КОНКУРЕНЦИЯ С «МАШИНОЙ ВРЕМЕНИ»?

- Я думаю, нет. Разница статусная, в количестве концертного репертуара. Наш репертуар гораздо меньше и не так активно обновляется. Критик Троицкий писал, что «Воскресение» всегда было в тени «Машины». Ну в тени, так в тени.

О СРАВНЕНИИ ТРОИЦКИМ ИХ ПЕСЕН С «ПОХМЕЛЬЕМ СОВЕТСКОГО ИНЖЕНЕРА»

— Я вот думаю — а откуда Артемий Кивович что-то знает о похмелье инженера, он же вроде не «советский» и не «инженер»? А я, поработав советским архитектором и лабухом, много знаю о похмелье как архитектора, так и лабуха. Интересно, кстати, узнать, а что слушали с похмелья советские астрономы (смеется)?

БЫЛИ ЛИ ЭТАПЫ, КОГДА НЕ ХОТЕЛОСЬ ВОЗВРАЩАТЬСЯ НА СЦЕНУ?

— Периодически, да. Хотя я ничего не распускал, потому что я не беру на себя функции руководителя. Просто периодически всё застывало на мертвой точке, и мы расходились. Рано или поздно что-то приходит в голову. Вот сейчас, не имея никаких намерений, я параллельно собрал коллектив с Юрием Китаевым и Петром Макиенко. Это немного другой подход к музицированию. Мы исполняем песни, которые по разным причинам не входят в репертуар «Воскресения». Еще мы хорошо поем «Битлов», но не знаем, что с этим делать ( смеется ). Играем по клубам. Возможно, сыграем с Лазарем Ллойдом — англо-американским блюзовым деятелем, ударившимся в иудаизм, но всё равно он блюзмен на всю башку. 

О РОЖДЕНИИ ПЕСЕН

- Я себе не представляю процесса написания песни. По мне, это случайность. Бывает текст рождается, я вожусь с ним, пытаюсь приделать музыку, но бешеного энтузиазма при этом совершенно не испытываю. Понимаете, у молодого человека всё происходит в сфере чувств, у пожилого — в сфере мыслей. Мне интереснее чувства. Мысли у каждого свои, а чувства — то, на что западаешь, это то, что подхватывает до момента осмысления. Да, стихи порой выходят довольно мрачные. Если честно, мне не очень хочется ими делиться. Стеб я люблю гораздо больше, при этом совсем не хочу быть сатириком. Рок-н-ролл — как джаз, как классическая опера, это сложившийся репертуар. Зачем придумывать новую итальянскую оперу? Рок-н-ролл гораздо проще — три аккорда, два куплета, припев, соло на гитаре, и если что-то стрельнет, то это очень хорошо, но гармонии и форма останутся неизменными. Сочинить красивую песню на фоне созданного материала, это, поверьте, удача! Если не знаешь, что исполнять, — бери Songbook Кола Портера — на 30 пластинок хватит.

О БЛЮЗМЕНАХ, КОТОРЫЕ ПОЮТ НА АНГЛИЙСКОМ

- Все поют по-английски. Причем скверно поют, орут, блеют с арэнбишными завитушками. Наверное, так проще. Одна девочка, лет 40 назад, попросила нас спеть что-нибудь по-английски. Мы удивились, а она говорит: «Я в этом случае ничего не понимаю, думаю о хорошем, и мне прекрасно!» А на русском получается либо веселуха и белиберда, либо тяжелые откровения о загубленной душе, потерянной любви. Как там у Пушкина — «Грустный вой, песня русская». 
(Алексей Певчев, «Известия», 03.10.14)

 

Последние новости