2014, kravchinsky.com

Этот диск - одно из своеобразных аудиоприложений к книге Максима Кравчинского «Песни и развлечения эпохи НЭПа». Кравчинский - известный энтузиаст и популяризатор русского шансона, автор увесистой «Истории русского шансона», а песни эпохи НЭПа, похоже, являются его любимым жанром. Так, к книге «Песни и развлечения эпохи НЭПа» прилагается пятичасовой (!) диск «100 популярных шлягеров и мелодий эпохи НЭПа». Там, кстати, отлично слышно, откуда растут ноги у советской киномузыки, большой части советской эстрады и современного русского шансона. Но даже туда поместилось не всё, потому что песни Софии Реджи выпущены отдельным коллекционным изданием.

София Реджи - звезда русского Харбина, российская артистка оперетты, после революции оказавшаяся (во многом случайно) в эмиграции. В Китае тогда обосновались многие крупные представители российской культуры - достаточно вспомнить Александра Вертинского. Собственно, благодаря эмиграции сейчас есть возможность услышать песни времён НЭПа в аутентичном виде: в Советской России в 20-е годы были широко распространены «песни улиц», «нэпманское кабаре» и «городские романсы», однако они очень быстро попали под запрет. Соответственно ни о какой звукозаписи не могло быть и речи. Записать подобную программу позволили только Леониду Утёсову, и то это выглядело как сбой системы, ну а после полного запрета «низкопробного буржуазного искусства» Утёсов очень быстро и кардинально поменял репертуар своего оркестра.

Поэтому почти все записи тех лет в этом жанре - иностранного происхождения. Романсы Петра Лещенко сохранились потому, что он записывал их в Европе, да и самые интересные записи Вертинского были сделаны до возвращения его в СССР. Софию Реджи тоже записывали в Шанхае для фирмы «Колумбия», а треки для данного диска собирались из разных частных коллекций. Обратной стороной аутентичности является эффект старой пластинки: звук здесь далёк от современных стандартов, да и нынешние стилизации ушам привычнее, чем старинные подлинники. Тем не менее - это история нашей музыки, хотя и сделанной по воле обстоятельств в Китае.

Часть песен записана под фортепиано, и первые такты альбома по иронии судьбы напоминают музыкальное сопровождение сеансов утренней гимнастики Всесоюзного радио. Но большинство вещей представлено в сопровождении эстрадного оркестра - и подобное звучание нам тоже знакомо: по дискам Вертинского и Лещенко, а также по советским музыкальным кинокомедиям 30-х годов. Что ж, это лишнее подтверждение тому, что несмотря на цензурные запреты и железные занавесы, музыка по разные стороны границы развивалась примерно одинаково. С песнями в исполнении Любови Орловой Софию Реджи роднит ещё и опереточная подготовка. Это сейчас нэпманские песни можно петь хоть в караоке, не обладая вообще никаким голосом: в 20-30-е годы пение ещё было ПЕНИЕМ, уделом голосистых профессионалов. Сегодня сопрано Реджи слушать, кстати, непросто - слишком уж привыкли мы к «бытовому» вокалу.

Примечателен и подбор репертуара эмигрантской звезды. С некоторыми представленными здесь песнями её легко было бы представить на советских концертных площадках, а за некоторые («Башмачки», например) вполне можно было загреметь в ГУЛАГ. Забавно также узнавать в «Одесской панаме» одну из версий «Я милого узнаю по походке» и слышать на альбоме «запрещённых» песен вполне разрешённую и популярную «Только раз бывают в жизни встречи».

Алексей Мажаев, InterMedia