Криминальная драма «Племя» вышла в российский прокат 19 февраля 2015 года. Режиссер: Мирослав Слабошпицкий. В ролях: Григорий Фесенко, Яна Новикова, Роза Бабий и другие.

Флегматичный подросток Сергей попадает в интернат для слабослышащих. Праздничная линейка, тревожно мигающая лампочка вместо первого звонка, бодрые позитивные учителя, жесты которых даже без знания языка глухих кажутся неискренними… Сергею немедленно устраивают всестороннюю проверку, отбирая все деньги, плюя в его обеденную порцию, придирчиво «экзаменуя» на физическую выносливость и втягивая в различные темные делишки.

Такое впечатление, что воспитанники спецшколы не учатся, а только и делают, что бьют прохожих, торгуют сомнительным товаром да продают своих девчонок дальнобойщикам. Сергей довольно быстро принимает установки клоаки, но идет против правил, влюбившись в одну из обитательниц интерната. Та коварно пользуется его расположением, используя лишь как источник стабильного дохода. Парень окончательно запутывается и переступает черту…

В фильме не звучит ни одного членораздельного слова, интернатские общаются друг с другом жестами, а об имени героя мы узнаем лишь в финале. Ремарки в начале «Племени» честно предупреждают о том, что ни закадрового перевода, ни разъясняющих титров ждать не стоит. При этом режиссер Мирослав Слабошпицкий подчеркивает, что его детище, прежде всего, предназначено для людей без отклонений в слухе и речи.

По сравнению с «Чучелом», «Школой» и «Классом коррекции» «Племя» не предлагает ничего принципиально нового и оригинального. Та же «дедовщина» при попадании в новый коллектив, которую почему-то принято называть в специальной литературе умным словом «инициация». Та же круговая порука, достигаемая путем вовлечения новичков в криминал. Ну, разве что эротические сцены откровенней, да и необходимость тошнотворного эпизода с абортом вызывает определенные сомнения. В общем, перед нами даже не племя, а свора, особей которой ничуть не жалко.

Однако «Племя» содержит ряд оригинальных особенностей, выделяющих фильм из ряда аналогов. По сути, Мирослав Слабошпицкий проводит тот же самый эксперимент, что и великий Жан-Люк Годар в своей последней работе «Прощай речь». Привычный язык общения больше не нужен, всё понятно и так. Все настолько разделены, что остались бы глухи даже к увещеваниям Цицерона и Иоанна Златоуста, явись они вдруг перед нами. Экзистенциальная «немота» окончательно превращает людей в каких-то необузданных диких животных, попирающих даже законы стаи.

При всей своей натуралистичности и рутинности (все 34 затянутых эпизода фильма можно адекватно пересказать лишь скучным языком синопсиса), местами «Племя» воспринимается как притча. Умирают герои как-то чересчур буднично, безболезненно, а виновные в этом остаются безнаказанными. Это не прихоть режиссера, а всего лишь метафора равнодушия, с которым мы воспринимаем несчастья, не касающиеся нас непосредственно.

Просмотр «Племени» превращается в 130-минутный сеанс терапии, поскольку человек с нормальным слухом наконец-то почувствует себя таким же ущербным, как слабослышащий, оказавшийся вне компании себе подобных. Вот только фатальной разобщенности фильм отнюдь не преодолевает – хотя бы потому, что после ознакомления со всей подноготной процесса покупать что-то у глухонемых в поездах перехочется окончательно.

Денис Ступников, InterMedia