Опера «Царская невеста» Николая Римского-Корсакова в постановке Михайловского театра (Санкт-Петербург) была представлена на Новой сцене Большого театра в рамках фестиваля «Золотая маска» 17 марта 2015 года. Музыкальный руководитель и дирижер – Михаил Татарников, режиссер-постановщик – Андрей Могучий, художник-постановщик – Максим Исаев. Главные партии исполнили Светлана Мончак (Марфа), Александр Кузнецов (Грязной), Ирина Шишкова (Любаша), Евгений Ахмедов (Лыков), Олег Балашов (Бомелий), Карен Акопов (Собакин) и др. Постановка претендует на премию «Золотая маска» в номинациях «Лучший спектакль в опере», «Лучшая работа режиссера в опере» и «Лучшая работа художника в музыкальном театре».

Глава БДТ имени Г.А.Товстоногова Андрей Могучий не впервые обратился к оперному жанру. Прежде он ставил «Бориса Годунова» Модеста Мусоргского с труппой Мариинского театра в рамках Пасхального фестиваля и работал над оперой «Якоб Ленц» Вольфганга Рима. Взявшись за «Царскую невесту», Могучий намеренно отказался и от линии традиционализма, и от актуализации сюжета, нередко вынуждающей театральных деятелей перекраивать авторский текст. Постановщики «Царской невесты», по их собственному признанию, отнеслись к партитуре максимально бережно с намерением создать вневременной спектакль о людях вообще и о любви в частности. Им на помощь в этом деле пришла разнообразная символика, разгадывая которую зритель проводит набольшую часть времени, но самым ярким художественным средством стал гротеск.

Стремясь к изображению «вневременного», художник Максим Исаев не отказался от этнографических деталей в костюмах и сценографии, перемешав приметы разных эпох. Детский хор он облачил в боярские шубы и стеганые кафтаны (не обошлось и без забавных приклеенных бород), затем – в крестьянские сарафаны, штаны и косоворотки. Все основные действующие лица впервые появляются на сцене в деревянных полых истуканах, передвигающихся на колесиках. Деревянное зодчество представлено в спектакле широко: наряду с упомянутыми идолами, это и скульптуры собак в доме Грязного, и табуретки с надписью «Царь», и многочисленные лестницы в руках хористов, и исполинская рыбина на заднике, и нарукавные знаки отличия опричников, и положенные им собачьи головы на животах. В то же время главные герои одеты в темные современные одежды, из которых выделяется легкое белое платьице Марфы, красный шарф Лыкова и красный кожаный плащ Любаши. Мужской и женский хор, соблюдая строгий офисный дресс-код (серые костюмы-двойки), помахивает красными гвоздиками в лучших традициях советских демонстраций.

Особую роль играют в спектакле появляющиеся уже во время увертюры 11 невест, выступающие то и дело как тени-призраки, и образ невесты – живой и одновременно мертвой – обрамляет спектакль. Постоянно напоминая о ядовитом порошке, сгубившем Марфу, главные герои время от времени рассыпают что-то вокруг себя – то ли песок, то ли опилки. Гротесковым заимствованием из сериалов с маркировкой закадрового смеха и других реакций несообразительной толпы становятся многочисленные гигантские «титры», проносимые статистами в нужный момент действия, вызывая смех и ропот в зале. Так, когда Собакин просит принести мед, появляются «МЕД» и «ЧАРОЧКИ»; когда Грязной подсыпает порошок в кубок Марфе, появляется «ЗЕЛЬЕ». Вот на небе пролетают «ЖУРАВЛИ», а вот восходит «СОЛНЫШКО». В сцене величания жениха и невесты (Марфы и Лыкова) проносятся «ЛАСКА», «СЧАСТЬЕ», «СОВЕТ ДА ЛЮБОВЬ» и т.д. В кульминации этой сцены слово «ЛЮБОВЬ» на заднике загорается лампочками, и светящийся такими же лампочками пиджак Лыкова, украшенная цветами стремянка, на которой стоят влюбленные, и полыхающий видеоцветами подиум доводят линию гротеска до апофеоза, обнажая главную идею оперы: человеческое счастье ничтожно и смехотворно перед непреодолимым злом. Оригинальным образом решена и сцена, в которой Грязной убивает Любашу: со словами «Так на ж тебе» вместо удара кинжалом он награждает опостылевшую пассию поцелуем, от которого та падает замертво. Перед финальным занавесом обезумевшая Марфа надевает на мертвую Любашу свою фату.

Татьяна Давыдова, InterMedia