О НОВОМ АЛЬБОМЕ

Федор Сволочь: «Ну, он другой, да… Мне кажется, наша новая работа — это такая попытка вырасти над собой. Яна написала удивительные песни на русском. Мы выработали новый метод. Нашли совершенно иные тембральные и мелодические сочетания инструментов. В «Ветвях» мы решили отойти от привычных нашему уху традиционных ладов — простых мажора или минора и использовать другие лады, ведь их действительно очень много. Например, в этом альбоме можно встретить так называемые пяти- и семиступенные диатонические лады с пентатонической основой. Еще у нас много используется характерного бурдонного многоголосия. По сути, если «Ойкумена» была взглядом во внешнюю вселенную, то «Ветви» — погружение в свой внутренний мир».

Яна Вева: «Для моего внутреннего антрополога Север — это, конечно, интересная тема. Такие песни написались, что стало ясно, что имеется в виду не только географическое понятие, но и состояние сознания в какие-то моменты жизни. Часть границ моего личного Севера проходит в моем детстве — по освещенной луной тропке идем мы с бабушкой, она держит меня за руку и поет что-то, чтобы не было страшно, и кажется, что в пруду русалки смеются в темноте. А часть его границ — в школьной экскурсии в музей Арктики и Антарктики, часть — в фильмах про экспедиции на Север, часть — в книгах про шаманизм, часть — в историях про викингов, часть — в песке Финского залива, в карельских соснах и т.д. Бесконечная вереница образов.

ОБ ЭТНОДВИЖЕНИИ

Яна Вева: «Если под «этно» имеется в виду народная музыка, то это, наверное, не про нас. У меня никогда не было мысли следовать исторической достоверности... ну, например, на такой-то территории играют на том-то и том-то, а поют вот это и это…. Музыка — это один из способов познания мира, как бы пафосно это ни звучало. Познания мира и осознания себя в нем. Вот в детстве смотришь, как классно кто-то с мячом играет, и ты берешь мяч и так же стараешься; или кто-то стоя с горки съезжает — ну и ты туда же. Со временем границы двора раздвинулись... И сейчас вот смотрю, как весело прыгают люди, гремя в барабаны, сверкая черными пятками, — и тоже хочется так попробовать; или вот степной человек варганом крышу сносит — ну как же не попробовать?

Федор Сволочь: «Theodor Bastard, как ни крути, — это современное творчество. Тут и электроника, и инструментальная музыка, всего хватает. Просто народная музыка — это такой корневой элемент, без знания которого невозможно развитие современной музыки, и в этом смысле мы интересуемся, конечно, народным творчеством.

О МУЗЫКЕ 90-Х

Федор Сволочь: «Если говорить о музыке 90-х, то лично для меня и правда все лучшее в современной мировой музыке сосредоточено именно в этом времени. Хотя как раз такой жанр, как нью-эйдж, меня никогда не привлекал. Но вот трип-хоп, эмбиент, клин-энд-катс, индастриал, вся эта оголтелая дарк-сцена меня вдохновляют до сих пор. Я даже недавно решил перебрать свою коллекцию аудиокассет: там есть удивительные вещи, и мне захотелось их переслушать именно на старом кассетном магнитофоне.

О МУЗЫКАНТАХ, ПРИНЯВШИХ УЧАСТИЕ В ЗАПИСИ АЛЬБОМА

Федор Сволочь: «С Намгар мы познакомились в Перми на фестивалеKamwa и с тех пор общались. Ее голос украсил альбом, привнес нотки совершенно сумасшедшего сибирского шаманизма. Это был важный для нас полюс драматургии пластинки.

Оля Глазова играет на очень необычных гуслях, одних из самых больших в мире, причем с техникой, разработанной ей самой. На самом деле в наших старых песнях когда-то звучали гусли — на альбоме «Белое», и мне давно хотелось вернуться к этому замечательному инструменту.

Что касается хора. Мы словно заново открыли для себя нотную запись и возможность ее использовать. Это оказалось очень удобно, но с непривычки было где-то трудновато, особенно с хоровой аранжировкой. Алексей Калиновский, наш клавишник, много работал над этим. Еще ведь нашей задачей было записать хор именно с народным интонированием, и, мне кажется, ребята из «Лауды» неплохо справились.

(Радиф Кашапов, Colta.ru, 10.04.15)