О ВЛИЯНИИ КРИЗИСА НА РАБОТУ ПОПЕЧИТЕЛЬСКОГО СОВЕТА ГАБТа

— У нас появились не только новые попечители, но и дополнительные спонсоры. В прошлом году попечители приняли решение, что членские взносы будут не 250 тыс. евро, а 350 тыс. Расчет идет в евро по курсу Центрального банка, но мы, естественно, получаем деньги в рублях. Это серьезно увеличило бюджет театра. Очень многие творческие вопросы мы решаем с помощью наших спонсоров и попечителей.

О БЮДЖЕТЕ БОЛЬШОГО

— Как я уже говорил, формально он остался тем же, что и в 2015 году. Но на самом деле, если говорить объективно, он стал меньше в силу инфляции. Кроме того, есть еще один фактор: мы имеем дело в том числе с иностранными постановщиками, режиссерами, хореографами, артистами, с которыми мы рассчитываемся в валюте. Что происходит с курсом рубля, вы знаете. Некоторые материалы, которые не производятся в России, мы закупаем за рубежом. В театре всегда считались деньги, но сейчас они считаются особо. Если мы раньше могли сказать: «Мы это сделаем, ведь мы — Большой театр». То сейчас мы говорим: «Это мы сейчас делать не будем, а сделаем что-то другое».

О ПРИГЛАШЕННЫХ АРТИСТАХ

— Нет. Этот вопрос для нас является принципиальным. Мы прежде всего отталкиваемся от творчества. Например, музыкальный руководитель театра Туган Сохиев считает, что «Осуждение Фауста» Берлиоза, одну из премьер нынешнего сезона, лучше всего может сделать режиссер Петер Штайн. Он этот материал очень хорошо понимает, чувствует, знает. В этом случае для нас не стоит вопроса, приглашать Штайна или позвать некоего Иванова, потому что это будет дешевле.

Но рядом с этим есть другой очень серьезный и важный вопрос. Оперная труппа по штатному расписанию на сегодняшний день состоит из 54 человек. Так сложилось до моего прихода. Ни в одном оперном доме Москвы такой маленькой труппы нет. Это было вызвано желанием бывшего руководства театра большую часть исполнителей приглашать со стороны. Наша позиция иная. Россия всегда была богата голосами. И грешно, имея очень часто вокалистов высочайшего класса здесь, отдавать их петь за границу, а потом оттуда приглашать к нам.

Очень существенным является еще один момент: любое приглашение певцов означает, что блок спектаклей одного названия будет идти два раза в год в лучшем случае, потому что у приглашенных солистов плотные графики. Если спектакль не идет полгода, то на его восстановление требуется большое количество времени, репетиций. Практика приглашения солистов может быть применена к каким-то спектаклям и каким-то проектам, но если у нас есть необходимые для постановки певцы, в первую очередь, конечно, должны петь они. Думаю, что в ближайшее время возникнет необходимость увеличить штатное расписание.

ОБ ИЗМЕНЕНИЯХ В ЖИЗНИ ОПЕРНОЙ ТРУППЫ

— Сама постановка вопроса меня смущает, потому что изначально задачи менять жизнь оперной труппы не было. Задача одна: показывать спектакли высокого музыкального качества. А для этого партии должны петь те, кому это под силу. Самое трудное и болезненное для руководителя заключается в необходимости расставания с людьми. Стараемся это делать с учетом человеческих особенностей, психологии. Конечно, всё равно людям обидно. Но это вечная трагическая история для театра, особенно музыкального. Рано или поздно артисты вынуждены уйти из театра. Очень часто артисты, которые не в состоянии качественно обеспечить материал, начинают заниматься спекуляцией, говорить: «Мы столько сделали, всю жизнь работали, а тут непонятно кого берут в труппу». Я всегда с очень большой болью смотрю на этих артистов. Действительно ведь, это артисты, которые вчера блистали на сцене, определяли репертуар Большого. Но бесполезное дело в театре ссылаться на то, что было вчера. Жизнь в этом отношении к их профессии чрезвычайно жестока. К сожалению, голос не вечен, как и физические способности в балете. Проходит время, и артист уже не может танцевать безупречно, и голос уже не звучит так, как звучал 5–10 лет назад.

О ТУГАНЕ СОХИЕВЕ

— Про результаты — это вопрос не ко мне. А вот про процесс... Я счастлив, что рядом со мной появился, с моей точки зрения, очень талантливый, одаренный человек. Для меня в свое время в Театре Станиславского и Немировича-Данченко чрезвычайно важно было, что когда я пришел в этот театр, там уже была творческая компания: хореограф Дмитрий Брянцев, режиссер Александр Титель, главный художник Владимир Арефьев. С приходом Тугана Сохиева в Большом театре у меня появился коллега, с которым мы разговариваем на одном языке. А приходится обсуждать вопросы самые разные: формирование оперной труппы, приглашение солистов, репертуарные планы. Всякий раз, когда он находится здесь, а в 2015 году он провел в Большом ровно половину сезона, мы очень много работаем вместе.

Туган очень рабочий человек. Он постоянно в классе, на репетициях, причем не только с оркестром, его интересует всё, что происходит в молодежной программе, он смотрит, как она развивается. Вместе с Дмитрием Вдовиным (руководитель молодежной программы Большого. — «Известия») он сидел на всех прослушиваниях, когда был набор в молодежную программу. Он очень серьезно включился в работу театра. Даже когда он уезжает на свои выступления по контрактам, мы практически каждый день на связи.

О ПРЕЕМНИКЕ СЕРГЕЯ ФИЛИНА

— Это случится в начале сезона, но не на сборе труппы: коллектив собирается, чтобы подвести итоги уходящего сезона и объявить о планах на новый. И объявление нового руководителя балета не должно становиться главным событием. Решение по новому руководителю мною уже принято, договоренности существуют. Но мне кажется, что объявить я должен тогда, когда будет подписан контракт. Мы планируем сделать это в конце сентября. Я смогу со спокойной совестью представить этого человека труппе, которой с ним работать, затем тут же собрать прессу и довести до их сведения.

О СЛУХАХ ПРО ОТМЕНУ ДОЛЖНОСТИ ХУДРУКА

— К величайшему сожалению, либо я неточно сказал, либо СМИ меня не так поняли. Достаточно серьезной проблемой в любом театре, в том числе в Большом, является неумение одновременно качественно обеспечивать текущий репертуар и при этом выпускать новые спектакли. Чаще всего премьеры оказываются спланированы на одних и тех же солистов. Умение организовать эту работу сегодня является достаточно существенной проблемой балетной труппы Большого театра.

Не важно, как будет называться эта должность. Важна личность, которая ее займет. Можно называться заведующим труппой, как это было раньше, но при этом решать все вопросы, связанные с балетом, в том числе определять репертуарную политику. Я бы мечтал, чтобы сегодня в Большой театр, как в свое время появился Юрий Николаевич Григорович, пришел молодой хореограф, который бы определил вектор развития балета. Григорович не только говорил о том, что ставить, он репертуарную политику сам делал. Он действительно был руководителем: он и труппу формировал, исходя из своих задач.

Но сегодня в мире принято иначе. XXI век — это время профессионалов, которые занимаются организацией, сообща вырабатывают репертуарную политику, движение театра. Красивое название должности «художественный руководитель» появилось, когда бывшие артисты балета стали возглавлять труппы.

В оперной труппе сейчас определены планы на три ближайших сезона, включая сезон-2017/18. Во время каждого приезда Тугана Сохиева мы часами обсуждаем репертуар, афишу. Это требует очень серьезного обсуждения. Руководитель балета тоже должен быть способен к такого рода диалогу. Глупо себе представить, что этот узурпатор власти, кошмарный и страшный Урин посадит руководителя балета заниматься только административными делами, не допуская до репертуарной политики. Я надеюсь, что нашел такого же сотоварища, как и музыкального руководителя, с которыми мы все вместе будем вырабатывать репертуарную политику. Но на плечи главы балетной труппы ляжет ответственность и за самое главное: состояние труппы, выращивание молодых талантливых артистов, обеспечение возможности для них проявлять себя.

(Ольга Завьялова, «Известия», 10.09.15)