О ПЕРВОМ ВЫСТУПЛЕНИИ «МАСОК»

— Это было на сцене Одесской филармонии. Программа называлась «Белое, черное и… пестрое». В первом отделении мы выступали в бело-черных костюмах, а во втором — в ярких разноцветных. Программу нам поставил ленинградский режиссер. Мы ездили на гастроли, но, признаться, программа эта не прижилась. Нам она тоже казалась не очень интересной, и публика это, конечно, чувствовала. Мы оставили лишь несколько удачных номеров, добавили свои старые репризы и сделали концертную программу-дивертисмент. И вот тогда у нас все получилось. Гастроли по Советскому Союзу были успешными, нас показали по Центральному телевидению в программе «Вокруг смеха». И пришло признание.

О ВЯЧЕСЛАВЕ ПОЛУНИНЕ

— Это давняя история. Полунина я считаю своим учителем. Мы познакомились в Одессе в 1979 году, когда театр Вячеслава Полунина приехал к нам на гастроли. В то время я был студентом архитектурного института, но уже занимался в студии пантомимы. После одного из концертов Слава приехал к нам в студию и дал своеобразный мастер-класс. Конечно, это сильно повлияло на мое формирование. В 1982 году я закончил архитектурный факультет и поехал к Славе в Питер. Полгода занимался у него в студии «Лицедеи». И как-то Полунин предложил мне остаться у него работать. Он даже показал меня худсовету «Ленконцерта».

Мы с женой уже собрались менять квартиру в Одессе на Питер, но дело продвигалось медленно. В это же время в Одессе Боря Барский и Саша Постоленко создали ансамбль пантомимы, я получил предложение о работе в Одесской филармонии и решил никуда не уезжать. Но с Полуниным остался связан на всю жизнь. В 2004 году он позвонил мне из Парижа и предложил время от времени участвовать в его «Снежном шоу». За одиннадцать лет я сыграл практически во всех проектах Полунина, объездив с ним почти весь мир. Знаете, для меня работа со Славой как отдушина.

О ЦЕНЗУРЕ

— Сначала я использовал метод, который назывался «Белый рояль». Ставил номер — явный раздражитель для худсовета, члены которого тут же категорически требовали убрать его из программы. Я делал вид при этом, что решение дается мне с трудом, но в конце концов соглашался. Худсовет успокаивался и на все остальное уже закрывал глаза. Но если этот метод срабатывал для филармонии, то на телевидении он не проходил. Там цензура была намного сильнее. Я соглашался со всеми предложенными мне правками. Кивал головой редакторскому отделу, но в результате ничего не менял в программе «Масок». Весь фокус был в том, что мне давали допуск в эфирную зону — место, где, собственно, программа готовилась к эфиру и в нее вставлялись рекламные блоки. После этого никакие правки в нее уже вносить было нельзя. И что вы думаете, этот фокус удавался, наверное, раз восемь. На девятый раз меня поймали. Помню, страшно неприятно было выслушивать нелицеприятные реплики в мой адрес. Но дело было сделано, и восемь серий «Масок-шоу» уже попали на Центральное телевидение как вполне цензурные версии. И даже несмотря на немалое количество ругательных писем в наш адрес от зрителей, никто ничего уже не мог изменить.

ЗА ЧТО ИХ КРИТИКОВАЛИ?

— Когда мы показали «Маски в больнице», нас обвинили в том, что цинично издеваемся над врачами и больными. Такие же письма были после выхода «Масок в опере» и «Масок в армии». В общем, это была такая постсоветская белиберда, которая сейчас уже кажется просто смешной.

ПРЕДЛАГАЛИ ЛИ ЕМУ ПЕРЕЕХАТЬ В МОСКВУ?

— Я даже жил там полгода. Снимал в Одессе, а монтировал в Москве. У нас была открыта там репетиционная база. Вообще, было много предложений поменять место жительства. Одно время мы уже собирали чемоданы, намереваясь переехать в Баден-Баден. «Маски» должны были подписать заманчивый контракт, который позволил бы нам совершенно не заботиться о своем будущем. Но в последний момент договоренности сорвались. Подумывал я и о переезде в Нью-Йорк, там тоже можно было работать. Но в конечном результате дорога все равно приводила меня в Одессу. Почему я здесь остался? Не могу ответить даже сам для себя. Наверное, кому-то свыше так было нужно.

По большому счету, не думаю, что где-то я смог бы получить такой же полноценный театр, который имею сейчас в Одессе. Мы отнюдь не богаты, все приходится делать своими руками, спонсоры появляются лишь время от времени. Но сейчас для всех наступил сложный период. Российский рынок мы для себя закрыли сами. И не потому, что Россия нас не хочет, — напротив, нас там очень ждут и приглашают с гастролями. Но нам не хочется входить в конфликт с людьми, живущими здесь, в Украине, и совершенно справедливо полагающими, что такое решение с нашей стороны было бы неразумным. Зато у нас уже давно не было такого большого тура по родной стране, который стартует 9 октября. Российских исполнителей сейчас с концертами в Украине нет. И мне радостно, что украинцы наконец-то стали обращать внимание на местных исполнителей. Правду говорят, что в своем отечестве пророка нет. Теперь же я очень рассчитываю на полные залы — мне кажется, мы этого заслужили.

О ТЯЖЁЛЫХ ПЕРИОДАХ

— Их было несколько. Многие полагают, что нам было сложно, когда распался Советский Союз. Отнюдь. Как раз тогда нам было хорошо. В то время мы успешно гастролировали и даже сняли картину «Семь дней с русской красавицей». Правда, когда фильм был уже выпущен и Союз распался, поссорились руководители компаний, вложивших деньги в этот проект. В результате фильм пролежал на полке около пяти лет. А в 1999 году поссорились с совладельцами компаний, которым принадлежали «Маски». Мы, творческая группа, тогда ушли на вольные хлеба. А многие восприняли это конфликт как раздел внутри «Масок». На протяжении полугода мы были невостребованными. Я жил на то, что давал мастер-классы и частные уроки пантомимы. Потом все наладилось.

Хотя с телеканалами у «Масок» отношения до сих пор не складываются. Начиная с 2000 года, мы постоянно предлагаем новые проекты, но никто не хочет их запускать. А ведь до 2000-х «Маски-шоу» были очень выгодны для каналов — прекрасно продавались рекламодателям. Сегодня, видимо, поменялись задачи у руководства телекомпаний, для них выгоднее покупать уже готовые форматы, чем делать что-то новое. Просто боятся рисковать. Так что телевизионных «Масок» уже нет. Хотя я по-прежнему набираю воздуха в грудь и пытаюсь пробить их для зрителей, не теряя надежды, что «Маски» вернутся на телеэкран.

(Таисия Бахарева, «Факты», 08.10.15)