О «КАТЕРИНЕ ИЗМАЙЛОВОЙ» В БОЛЬШОМ ТЕАТРЕ

– Боюсь. Разве только намоленная Историческая сцена Большого театра спасет?! Когда генеральный директор Большого театра Владимир Урин предложил поставить эту оперу, я очень сомневался. «Не сумею, не смогу, не понимаю, со слухом плохо», – говорил себе, и был прав. Но решил попробовать.

О ВЫБОРЕ РЕДАКЦИИ ОПЕРЫ

– Вторая редакция оперы – выбор Большого театра. Возможно, я бы предпочел первую редакцию, которая более театральная, более смелая, в стиле Мейерхольда, русского авангарда, серебряного века… Впрочем, мой интерес к этой постановке больше вызван не музыкой Шостаковича, хотя музыка его гениальная, а прозой Лескова. Он после Чехова – любимый мой писатель. Между прочим, 16 февраля Николаю Лескову – 185 лет.

О «ЛЕДИ МАКБЕТ МЦЕНСКОГО УЕЗДА»

– Зато в жанре ужаса – лучшее произведение Лескова. Думаю, что Альфред Хичкок экранизировал это произведение, если бы прочитал. И в театре очень много инсценировок повести «Леди Макбет Мценского уезда». Про страсть, любовь, кровь, ревность, – всегда зрелищно, эмоционально, широко.

«Леди Макбет Мценского уезда» – о желании быть свободными. Через все действо проходят каторжники. Создается пространство вечной дороги, по которой идут к свободе.

О ФАНТАЗИИ В ПОСТАНОВКЕ

– Будет балаганчик, с итальянскими актерами, которые заблудились в России. Ходят бедные по свадьбам, выступают, и в дом к Измайловым зашли. Балаганчик разбавляют музыкальные антракты, которых в нашей постановке много. Между убийствами – выступают якобы итальянские артисты. Чтобы не пугать зрителя, с помощью театральных приемов я облегчил ужас происходящего итальянскими песенками.

О КАТЕРИНЕ

– Попытаться понять ее можно. Катерина говорит о себе, что в девках она жила свободно. Бедно, но свободно. Представим, что она из другой губернии, где не такие жестокие нравы, как в доме купца Измайлова.

Катерина, став женой купца, оказалась в племени, где применяли телесные наказания, а в доме ее родителей этого не было. Поэтому я говорю исполнительнице роли Катерины – обладательнице прекрасного сопрано Наде Михаэль, чтобы она даже не пыталась играть русскую. Катерина Измайлова в доме мужа была чужестранкой.

О ПУТИ РОССИИ К СВОБОДЕ

– Путь не просто тернистый – он самый сложный, самый трудный. Представьте дорогу – с пунктом «А» и пунктом «Б», и в этой дороге между пунктом «А» – «Россией» и пунктом «Б» – «Свободой» – посередине смерть. Русские – единственный народ, который все знает про смерть и, что самое удивительное, воспевает ее.

Свободу мы чувствуем, понимаем, желаем, но не доходим, потому что слишком много думаем о смерти. Ее слишком много в литературе, слишком много было смертей за свободу, за победу, за веру, за идеологию.

ОБ ОТКРЫТИЯХ ВО ВРЕМЯ РАБОТЫ НАД ОПЕРОЙ

– Раньше я не знал, не ощущал, что в опере – другое течение времени. Опера – растянутое время, а значит, потерянное. Я искал это потерянное время. Тогда как драматический театр должен точно передать ритм сегодняшнего дня – неважно, в какое время происходит действие.

Признаюсь, что до конца я не понял – что же это за время в опере, и почему оно такое длинное? Я пытался ставить «Катерину Измайлову» по законам театра драмы, и, замечу, что солисты хотели быть не только солистами, но и хорошими драматическими артистами.

Во время работы я приказал себе: «Не надо мешать музыке». Главное – выпустить музыку, чтобы она, по словам Лессинга, «гладила ухо». Но музыка оперы «Катерина Измайлова» очень сложная. Словом, все очень сложно.

(Анжелика Заозерская, “Вечерняя Москва”, 17.02.16)