НА ЧЕМ ДЕРЖИТСЯ ЕЕ ДОЛГИЙ БРАК?

— Ой, правда, долгий. Сколько лет мы вместе, специально не считала. Кажется, это тянется с 1985 года. Но, как говорит Валера, у нас год идет за два, поэтому их надо удваивать. (Смеется.) А что до ревности… Мне это чувство почему-то вообще не свойственно. Я думаю, незачем жить с человеком, если ему не доверяешь, подозреваешь в неискренности, в предательстве. И сама я никогда не пыталась подстрекать мужа. Но был такой период, когда он все равно ревновал. ­Хотя не ­фанатично, а так, вроде: «Не ­случайно он на тебя смотрел…» Потом и это прошло. 
В целом страсти улеглись. Раньше устраивали себе встряски, ругались в пух и прах, по любому ерундовому поводу, а то и без него. Валера взрывался, кипел, но тут же успокаивался, а я дулась долго, переваривала обиду. С годами в отношениях появилось больше терпимости, здравого смысла. Обидчивость, раздражительность практически исчезли, и жить стало легче. Как-то научились мы понимать друг друга. Почти не ссоримся, а если все же конфликт возникает, быстро гаркнем что-нибудь друг другу и через секунду продолжаем нормально общаться. Не то что раньше — паузы могли растягиваться на неделю. В этом тоже была своя прелесть: ох, как хорошо можно было недельку отдохнуть!

О ЗНАКОМСТВЕ С МУЖЕМ

— Как-то очень органично — едва я после института пришла в «Современник». К моменту моего появления в театре Валерка был там членом худсовета, так что принимал меня в труппу и он в том числе. А сближение наше началось где-то через год, во время гастролей в Иркутске. На спектакле «Двое на качелях» кто-то забыл включить за кулисами подсветку, во время смены мизансцен я там перебегала и, споткнувшись обо что-то, упала — так больно было, что искры из глаз посыпались. На сцену в нужный момент я все-таки выпрыгнула, но ушиб в области бедра был сильный — после спектакля увидела на этом месте гигантскую гематому. Все артисты, включая Валерку, обеспокоенно приходили, сопереживали: «Бедняжечка, как же такое могло случиться?! И что, прямо громадный синяк? Ну-ка, дай взглянуть…» Я, дурочка, ценила сочувствие, поднимала юбку, демонстрировала свою травму. Они с серьезным видом поочередно обследовали ее, прощупывали, оглаживали. Наконец до меня дошло, ради чего они все это затеяли, и доступ к своему телу я закрыла. Но Валерка все-таки ухитрился наложить мне йодовую сеточку. Так, с оказания медицинской помощи, все у нас и закрутилось. Гастроли длились целый месяц, мы жили в одной гостинице, и по возвращении в Москву расстаться было уже невозможно — нас как магнитом притянуло друг к другу.

О РОЖДЕНИИ СЫНА

— Когда родился Денис, мы уже жили в своей квартире. В роддоме мне казалось, что с появлением Диньки в мою жизнь пришло успокоение, умиротворенность. «Как же это прекрасно — растить ребенка! — умилялась я. — Какой он чудесный: поел, поспал, покряхтел немножко — и опять по кругу…» Но едва мы приехали домой, меня накрыл истерический страх за этого кроху, вдруг занявшего собой все пространство и в доме, и в моем сердце. Я в ужасе металась, не понимала, как мне существовать. Лишь с приездом на помощь сначала Валериной матушки — Шуры (она перебралась в Москву из Свердловска), а потом и моей мамы немножко успокоилась.

А в отношениях с Валерой произошли такие изменения: бесчисленные стычки по поводу и без повода уступили место решению жизненно важных проблем. Денис родился в 1992 году: в стране кавардак, дефицит, все надо добывать. Где? За границей. И мы упрашивали всех знакомых, выезжавших за рубеж, привезти хоть что-то для ребенка, главное — памперсы. Над ними прямо тряслись, надевали только на прием к доктору или на время длительного выезда из дома.

ОБ УВЛЕЧЕНИЯХ СЫНА

— У него было много дел и увлечений. Занимался карате, пел в рок-группе, сочинял песни, учился на режиссерском факультете Института телевидения и радио в Лондоне, но учебу не продолжил. Сейчас его интересы сконцентрированы на бодибилдинге. Он самозабвенно посещает тренажерный зал, качает мышцы. Готовится с тренером к выступлению, хочет и сам стать фитнес-тренером — лепить фигуры мужчинам и женщинам. А я-то мечтала видеть сына выступающим на состязаниях Уимблдонского турнира. Увы, теннис его не привлек.

СОБИРАЕТСЯ ЛИ СЫН ПОЙТИ ПО СТОПАМ РОДИТЕЛЕЙ?

— Это не наш случай — притом что Денис не раз бывал со мной на съемочной площадке, подрабатывал там, таская декорации, однажды снялся в фильме Аллы Суриковой. Но еще подростком он категорично сказал: быть артистом не желает ни за что. И пояснил причину: в будущем из-за бесконечных разъездов по гастролям, съемкам и фестивалям он не сможет часто видеться с женой и детьми. Он всегда нервно реагировал, когда ко мне подходили сфотографироваться или взять автограф: считал это бессмысленным занятием, мешающим нашему общению, не нужным ни тому, кто просит, ни тем более мне…

КАК СТАЛА АКТРИСОЙ?

— За детские годы я пересмотрела все спектакли московских театров, которые показывали по телевизору, и все мое существо устремлялось к прекрасным сценическим переживаниям… Из-за того что мой папа был военным, наша семья постоянно переезжала с места на место. Я сменила одиннадцать школ! Иногда за один год успевала поучиться в трех. Последним служебным назначением моего папы стал Харьков — там родители и мой младший брат, Дмитрий (тоже военный, сейчас на пенсии), с семьей живут до сих пор. Когда мы туда приехали, сначала жили в казарме танкового училища, где отец, после того как ушел в отставку, преподавал (он к тому времени заочно окончил Московскую танковую академию). Потом флигель промозглый где-то на отшибе снимали. Мама работала секретарем-машинисткой — всегда востребованная должность в тех местах, где служил отец.

Я все эти годы грезила сценой. Но решиться на такой отважный шаг, как поступление в театральный вуз, смогла не сразу. Безумно боялась ехать в Москву, а в Харьковский институт культуры даже не думала подавать документы, потому что не знала украинского языка. Так что сначала я поступила в институт общественного питания на бухучет, потом бросила это дело и устроилась в библиотеку, затем на радиозавод — техником-картографом. За эти два года поняла однозначно: я хочу только одного — быть актрисой. Театральное закулисье меня просто манило. Так в 1980 году я стала студенткой ГИТИСа — приехала и без проблем поступила.

О ПЕРВОЙ ЛЮБВИ

— В девятом классе. (С улыбкой.) В такого же дурачка, как сама. Никаких особых страстей не было. Просто произошло знакомство с каким-то новым чувством. Вообще я считаю, что по поводу отношений страдать незачем. Не понимаю этих волнений. Не хочет встречаться? Изменяет? Ну и… пусть идет своей дорогой. Не очень-то и нужен!

НЕ РАЗОЧАРОВАЛАСЬ ЛИ В ВЫБОРЕ ПРОФЕССИИ?

— Безусловно, в детстве влюбляешься в камуфляж профессии. Кажется, что тебя ждет исключительно красная дорожка. Но, во-первых, это редко случается, а во-вторых… Ну дождалась я ее однажды: прошлась в Каннах благодаря той же «Интердевочке», и что? Да ничего. Нет в этом ничего интересного и привлекательного. Правда. И разве в этом дело? Главное (надеюсь, мои слова не покажутся пафосными) — собственное отношение к профессии. Мне кажется, мои ожидания оправдались, потому что я ее обожаю, считала и считаю прекрасной, уникальной, лучшей на свете. Разочарование меня не постигло. Причем не только в профессиональном выборе — в семейном тоже.

(Татьяна Зайцева, Tele.ru, 14.04.16)