О СВОЕЙ ФАМИЛИИ

— Камбербэтч? Звучит так, будто кто-то бзднул в ванной, да? В понедельник утром я и сам не могу это выговорить.

О ШЕРЛОКЕ

— Я никогда не собирался строить свою карьеру вокруг образа асексуального интеллектуала-социопата.

ОБ АКТЕРСКОМ ПОПРИЩЕ СЕГОДНЯ

— Современное поколение актеров существует в мире, где талантливый новичок запросто может оказаться в главной роли у Скорсезе. Тебе больше не нужно годами кому-то что-то доказывать и медленно карабкаться вверх, останавливаясь на каждой ступени, — так, как это делали актеры предыдущего поколения: Бен Кингсли, Хелен Миррен или Энтони Хопкинс. Сейчас все иначе: раз — и ты наверху. Но я не уверен, что это хорошо.

О ВСТРЕЧЕ С МАДОННОЙ

— Помню, как при нашей первой встрече Мадонна сказала: «Бенедикт — это такое странное имя». А я говорю: «Да, это очень странное имя, Мадонна».

О ВНЕШНОСТИ

— Господь наградил меня странным лицом — чем-то средним между мордой выдры и тем, что люди считают привлекательным.

О СЛАВЕ

— Слава — странная штука. Люди вдруг начинают видеть в тебе то, чего ты сам в себе не видишь, но чаще — то, чего в тебе и вовсе нет.

Известность в голливудском понимании никогда не была моей целью. Я не стремлюсь к ней, но я ее не избегаю.

О СЕКСУАЛЬНОСТИ

— Сексуальна та женщина, которая знает, что ей не нужны дорогие шмотки, чтобы быть привлекательной. Сексуальна та женщина, с которой интересно говорить. Но есть еще кое-что: чувство юмора тоже очень сексуально.

О ЛЮДЯХ ПРОШЛОГО

— Кого бы я хотел встретить из уже умерших? Пожалуй, Гитлера. Я бы сказал ему, что он отличный художник и что трахаться лучше, чем заниматься политикой.

(Кристина Радиш, Esquire, 19.07.16)