Российская премьера нового фильма Джима Джармуша «Патерсон» прошла в зале московского «Гоголь-центра» 7 февраля 2017 года. В ролях: Адам Драйвер («Звёздные войны: Пробуждение силы», «Молчание»), Голшифте Фарахани («Исход: Цари и боги», «Элли»), Ризван Манжи («Волк с Уолл-стрит», «Как я встретил вашу маму»), Брайан МакКарти («Оранжевый — хит сезона») и другие. В прокат картина выйдет 16 февраля.

«Патерсон» — четырнадцатая по счёту полнометражная работа Джармуша, и она по праву может считаться идеальным образчиком его творчества, в котором отразились любимые приёмы мастера. Здесь есть по чуть-чуть почти от каждой из предыдущих картин: диалоги в духе «Кофе и сигарет», монотонность «Пределов контроля», даже немного загадочности «Сломанных цветов» — а один из героев новой ленты напоминает Йо-Йо из «Ночи на Земле».

В фильме показана неделя из жизни рядового водителя автобуса из небольшого американского городка. Каждый день Патерсона из Патерсона (да-да, имя персонажа совпадает с наименованием его малой родины) проходит по одному и тому же сценарию: он просыпается, завтракает, отправляется на работу, ездит по привычному маршруту, с улыбкой вслушивается в болтовню пассажиров, съедает принесённый с собой обед, дома выправляет перекошенный почтовый ящик, рассказывает жене, как прошёл его день, и выпивает в баре обязательную кружечку пива. Каждый день похож на предыдущий, и при этом каждый день от предыдущего отличается — за счёт каких-то бытовых мелочей, новых встреч и небольших происшествий. В фильмах Джармуша важно не «что», а «как», не результат, а само действие — важно помнить об этом, особенно если вы привыкли к динамичным фильмам. Конечно, в «Патерсоне» будет и немного экшна, и даже небольшая перестрелка — но они окажутся не совсем такими, как вы могли бы ожидать.

Больше всего «Патерсон», пожалуй, напоминает «Пределы контроля» — самую недооценённую картину Джима: то же обсессивно-компульсивное повторение одних и тех же действий, которое у Джармуша больше походит на медитацию, размеренность, общая неспешность повествования. Отличие — в развитии сюжета: если в «Пределах» он медленно, но верно куда-то двигался, то в «Патерсоне» есть ощущение ходьбы по кругу. Круг этот, впрочем, таков, что его вполне можно посчитать и кругом сансары — та же бесконечность пути. Об этом же — и о взаимосвязанности всего сущего — иносказательно сообщает нам и японский турист под конец картины.

Метафор в фильме вообще предостаточно, не надо даже глубоко копать. Взять самого Патерсона — он словно бы воплощает в человеческом обличье свой же город с его рутинностью и постоянством — и в то же время романтичностью — но не пошлой и крикливой, а тихой романтикой повседневности и очарованием будней. Джармуш показывает самую обыкновенную жизнь так, что она приобретает некую магию: ты проживаешь вместе с героем его «серые будни» так, что они расцветают волшебными красками. Это взгляд на «обыденность» под другим углом: режиссёр как будто по-доброму насмешничает над теми, кто презирает свою «обычную» жизнь и работу, мечтая о чём-то большем, напоминая, что жизнь — это то, что происходит с тобой здесь и сейчас, а красота — в глазах смотрящего.

Помимо прочих забот, Патерсон каждый день сочиняет белые стихи — и это уже поэзия будней в самом прямом смысле. Он воспевает незначительные, казалось бы, мелочи, которые вместе сливаются в этакую оду к жизни в целом. И здесь у героя есть персонаж-«двойник» — случайно встреченная девочка, которая читает ему свой стих о красоте дождя. Джармуш словно подмигивает зрителю: смотри, как чутко ребёнок воспринимает окружающий мир, на такое способны только дети! «...И, конечно, поэты», — добавляем мы, продолжая следить за жизнью Патерсона.

А он, если чуточку приглядеться, словно бы «выпадает» из времени, несмотря на чёткое следование расписанию и постоянное поглядывание на часы. Хотя действие картины происходит в наши дни, мало что из современных реалий касается лично Патерсона, который принципиально не обзаводится смартфоном и ходит в кино на чёрно-белые фильмы.

-     Мы как будто живём в двадцатом веке! — восторженно замечает по этому поводу как-то раз его жена.

Она, кстати, хоть и второстепенная героиня, но чудо как хороша: мечтает разбогатеть на капкейках и стать легендой кантри-музыки, постоянно изобретает какую-то новую еду и красит всё вокруг в чёрно-белые цвета. Гипнотически очаровательная девушка выписана через свои стремления и увлечения пусть не так обстоятельно, как сам Патерсон, но не менее добротно и с большой любовью — то же касается и других персонажей. Темнокожий актёр безнадёжно влюблён в свою подругу детства и немного театрально впадает в отчаяние. Владелец бара собирает материалы о знаменитых жителях городка и украшает ими стены своего заведения. Даже пёс Марвин обладает своенравием и немного ревнив. Случайные герои — в том числе и постоянные близнецы — абсолютно реальны и вместе с тем словно бы сопровождают главного героя во время его бесконечного путешествия — не по маршруту Данте и Вергилия, но по пути гессевского Сиддхартхи.

Удивительно, но Джармуш снял комедию — пусть необычную и «авторскую», но отнести её к какому-то другому жанру язык не поворачивается. Выбранная стилистика — изящный приём для снижения пафоса главной мысли картины: ищи счастье в простых вещах. Иногда действительно важно остановиться и посмотреть по сторонам — звучит до невозможности банально, но все мы слишком часто об этом забываем, а напомнить-то и некому. Хорошо, что есть старина Джим и его магия реализма.

Татьяна Трейстер, InterMedia