ГОТОВ ЛИ ЕЩЕ УЧАСТВОВАТЬ В НАЦОТБОРЕ «ЕВРОВИДЕНИЯ»?

— Если пригласят, то мне несложно. Но мне хочется, чтобы поменяли форму голосования, например, на ту, которую предложил Игорь Кондратюк: чтобы в полуфиналах участников выбирало жюри, а в финале уже только зрители. Тогда никто не будет виноват, а то всегда кто-то недоволен. Костя (Меладзе. – Прим.InterMedia) говорит, что O.Torvald — это позор. Но ведь эту песню он сам и выбрал для участия в Нацотборе. Тогда ему не нужно сидеть в жюри, а быть генеральным продюсером, который выбирает композиции для конкурса и предоставляет их жюри. А они уже отбирают песни для финала. И выступление Жени Галича я бы не назвал позором, думаю, у Кости это просто вырвалось. Ребята сами были в шоке и не собирались участвовать в «Евровидении».

ПЛАНИРУЕТ ЛИ ВОЗВРАЩЕНИЕ В ТАЛАНТ-ШОУ В КАЧЕСТВЕ ЧЛЕНА ЖЮРИ?

— В «Голос» я никогда не пойду, потому что там оцениваются вокальные данные, но я не вокалист и не специалист, чтобы обсуждать их. А в «Х-Фактор» если позовут, то я подумаю. Здесь очень важна совокупность качеств человека: внешность, харизма. Я туда пошел в свое время для личной ломки. Мне нужно было найти себя экранным после того, как видишь себя все время в маске и уже сложно выйти на публику в другом виде. Но это занимает очень много времени, которого у меня недостаточно.

О ПРОЩАЛЬНОМ ТУРЕ

— Это будет 2018 год, и мы хотим охватить Германию и Израиль, а завершить в Украине. Причем во Дворце «Украина» сделать десять концертов, чтобы билеты были доступными и все могли прийти. У меня была такая ситуация на красной дорожке «Евровидения», где в массовке были ребята по 20–25 лет. Мы с Инкой идем, а они нам говорят: «Спасибо за детство!» Поэтому я хочу построить концерт на воспоминаниях, номерах, которые были тогда популярны, плюс новые песни. Так и попрощаемся...

ПОЧЕМУ РЕШИЛ ЗАВЕРШИТЬ КАРЬЕРУ?

— Под прощальным туром подразумеваются большие гастроли — некое спасибо тем людям, которые дали мне, мальчику из Полтавы, который жил в пристройке, где обои заворачивались, возможность обеспечить себя финансово, жить на Крещатике и, в принципе, не работать.

ИЗМЕНИТ ЛИ ОБРАЗ ВЕРКИ СЕРДЮЧКИ ДЛЯ ПРОЩАЛЬНОГО ТУРА?

— Выход на новый уровень давно есть, просто нам не дали его показать на этом «Евровидении». Может, это результат интриг или понимания того, что после нашего выступления многих потом просто не запомнят. У меня скопилось уже много материала, который мы сознательно не показываем. Чтобы потом показать всем, как надо делать, как правильно зарабатывать на песнях, и чтобы никто всего этого не украл. Поэтому я и взял паузу. Чтобы осмотреться и понять, как все работает. Дело в том, что я был в такой гонке, что некоторые года вообще не помню. Я помню, как в детстве упал со стола, как проклинали кошку, которая пробежала по полу, который только что покрасили, и оставила следы... Но некоторые нулевые годы я вообще не помню из-за концертных перегрузок: Липецк путаешь с Луцком, а Нижний Новгород с Новгородом — и я не понимал, в чем разница. Сказать, что это очень радостно, не могу. Несмотря даже на два аншлаговых концерта в Лужниках, на которые Пугачева не могла нормально пройти, а знакомых из балета Филиппа Киркорова мы не могли провести, потому что их даже некуда было посадить...

О САМОМ НЕЛЕПОМ КОРПОРАТИВЕ В СВОЕЙ КАРЬЕРЕ

— Мы выходим на сцену, а в зале сидят одни священники, а сзади меня крест в контровом свете, как декорация. Я не знал, как себя вести со звездой на голове. Мы поем, люди пляшут. Правда, некоторые женщины при виде нас начали креститься, как будто на сцену вышел дьявол. Потом спрашиваю виновника торжества: «Может, вы что-то конкретное хотите?» А он мне: «Кардинальшу» давай!» Это песня из мюзикла «Три мушкетера». Это было очень странно... Хотя я люблю корпоративы, потому что для нас это не халтура. Вся задача Сердючки не рассмешить, это давно уже не так, а объединить и задействовать. И эти люди, которые сейчас очень богатые, все из Советского Союза и все жили одинаково бедно и носили спортивные штаны с пузырящимися коленями. И когда ты играешь все эти вещи, а они из миллиардеров превращаются в детей — вот сверхзадача. А потом они говорят мне: «Андрей, зачем мы приглашали этот Rammstein, а они после нас работали, лучше бы вы еще раз выступили». Это была вечеринка в Швейцарии. Там еще выступали Кэти Перри и много других артистов.

НЕ БОИТСЯ ЛИ ВЫСТУПАТЬ НА РОССИЙСКИХ КОРПОРАТИВАХ?

— Я давно уже ничего не боюсь, потому что я битый-перебитый. Меня то сжигали, то запрещали, то яйца кидали, то письма президенту писали, чтобы меня запретить. Когда я видел по телевидению кадры сжигания чучела Сердючки, я понимал, что это пиар тех людей, которые это делали, но они не понимали, что за этим стоит живой человек. На меня это подействовало очень сильно. Депрессии по этому поводу у меня не было, но был нервный срыв, который выражался в абсолютном спокойствии.

И да, мы работаем на этих корпоративах, которых стало меньше, но кто там гуляет? Гуляют наши же, которые там живут и работают. Мы все время там выступаем в национальных костюмах и поем «Червону руту». А была история, когда события только начались и на вечеринке гуляли российские политики — напряженка такая была, что воздух раскалился. Мы выходим в украинских национальных костюмах — и тут заиграл гимн Украины. И они все встали. А потом побежали к нам и начали рассказывать: да я из Тернополя и в таком духе... Я был под сильным впечатлением. Потом нас перестали приглашать. Но позже это возобновилось — чаще всего это какие-то юбилеи и свадьбы. В таких случаях муж обязательно из Украины, а жена — русская.

О ПЕРСПЕКТИВАХ ЗАВЕСТИ СЕМЬЮ

— У меня есть домохозяйка, но она занимается уборкой, стиркой, но не готовкой. Я предпочитаю это делать сам, ведь я живу один. Мне с самим собой не скучно и есть чем заняться — смотрю какие-то программы, слушаю аудиокниги. Пришел такой возраст, когда не хочется семьи вообще. Мне хотелось семьи, когда было 22 года. А потом с годами все меньше и меньше, а сейчас вообще не хочется. Мне надо быть одному и иметь свою закрытую территорию. Думаю, это связано с перенасыщением общения с людьми. Когда собирается больше трех человек, меня начинает напрягать ситуация. Когда я недавно был на телеинтервью и там было много людей, у меня вся спина была мокрая. Почему я, если летаю, то пользуюсь VIP, хотя это стоит денег. Только из-за того, чтобы не пересекаться с большим количеством людей.

О СОЦИОФОБИИ

— Это уже болезнь. Могут и не узнавать, но только я вижу людей, у меня включается в голове, что сейчас меня могут узнать. Но это я заработал в те годы, когда было очень много выступлений. Например, был случай во Львове, когда на меня побежал весь цирк и я убегал по какой-то лестнице. Меня тогда закрыли в медпункте, и я сидел в ужасе. Потом меня вывели через черный ход, положили в машину, и я лег на пол, чтобы меня не видели.

СОБИРАЕТСЯ ЛИ СМЕНИТЬ ЗВЕЗДУ НА ГОЛОВЕ НА ЧТО-ТО ДРУГОЕ?

— Ничего другого. Она может сиять или нет, но я нашел этот образ, и все. Это как у Чарли Чаплина — усики, котелок и тросточка. Так же и звездная голова у Сердючки.

МОЖЕТ ЛИ ВЕРКА СЕРДЮЧКА ПОСТАРЕТЬ?

— Этого я уже не знаю, но наша Инка в выгодной ситуации. Я ей говорю, ты больше не будешь пользоваться гримом — надела платочек и вышла. Мама, как заспиртованная, не меняется. Хотя я Сердючку вижу взрослой. Она более сдержанная, спокойная и уверенная. Но это уже не большие залы, а какой-то хороший клуб или театр — более камерная атмосфера. На столе бутылочка дорого шампанского и сигаретка.

(Николай Милиневский, «Вести.ua», 23.05.17)