Драма «Нелюбовь» вышла в российский прокат 1 июня 2017 года. Режиссёр: Андрей Звягинцев. В ролях: Марьяна Спивак, Алексей Розин, Марина Васильева.

После двенадцати лет брака Борис и Евгения Слепцовы поняли, что зашли в тупик. Ежевечерние ссоры на пустом месте, досадные упреки, нелепые придирки окончательно подвели их к точке невозврата. Борис предпочитает проводить время в компании беременной любовницы, ну а его пока еще жена утешается в объятьях немолодого, лысеющего, но подтянутого, щедрого и, главное, неутомимого бонвиана, не обремененного к тому же обиженными на него домочадцами.

Впереди у Слепцовых маячит развод и неутолимое желание начать все с чистого листа. Но, чтобы окончательно разбежаться, нужно сначала сбыть с рук комфортабельную квартиру в спальном районе Москвы и как-то «поделить» ершистого сына Алешу. Квартиру покупать никто не желает, а ребенок кажется ненужной обузой. Невольно став свидетелем очередного разразившегося по этому поводу скандала, Алеша сбегает. Следы его теряются где-то по дороге из школы к дому, милиция бездействует, а надежда на поисковой отряд волонтеров кажется слишком призрачной.

Отправной точкой для Андрея Звягинцева при работе над «Нелюбовью» стали «Сцены из супружеской жизни» Ингмара Бергмана. К тому же зачатки неприглядных семейно-бытовых перипетий, связанных с изменами, дележом имущества и пропажами людей можно найти в «Елене» и «Левиафане». Правда, на этот раз режиссер сделал ставку на универсальность сюжета, демонстративно лишив его таких непонятных иностранному зрителю реалий, как страх перед службой в армии и невозможность разрешить возникшие проблемы с недвижимостью в российском суде.

В то же время, Звягинцев осознанно не стал прибегать в «Нелюбви» к присущим его «Возвращению», «Изгнанию» и отчасти «Левиафану» мифологическим матрицам. Временные рамки картины четко обозначены осенне-зимней истерией 2012 года по поводу мнимого конца света и дебальцевской военной операцией начала 2015 года. Место действия – Южное Тушино, а не раз присутствующая в кадре примета тамошнего ландшафта Сходненский Ковш прозрачно намекает на то, что режиссер будет вести речь не о мифах и архетипах, а о самой природе человека, которая остается неизменной с момента сотворения мира. Робкие попытки символизации отдельных эпизодов «Нелюбви» терпят полный крах. Так, автобус с «постапокалиптическим» номером 777 действительно курсирует близ Сходненского Ковша, а сон героини о вырванном зубе отнюдь не актуализирует народные поверья, а всего лишь является подсказкой для особо дотошных зрителей, пытающихся предугадать дальнейшие коллизии фильма.

В отличие от «Левиафана», некоторые моменты которого оставляли простор для двух-трех вариантов трактовок произошедших событий, в «Нелюбви» Звягинцев постарался по максимуму обойтись без «отброшенных ключей». Душевный стриптиз, который то и дело позволяют себе герои, не отдает ни пьяной рефлексией, ни картинными позами, ни попыткой лицемерной исповедальности. Всё действительно настолько страшно, обыденно и неприглядно – это подтвердит вам любой свидетель «эпохи большой нелюбви», которому к тому же хотя бы ненадолго удалось побывать в браке. Потому-то, как пела группа «Телевизор», «дети уходят – и никаких революций, просто уходят – они не хотят вам мешать».

Томительное ожидание катарсиса непременно сплотит у киноэкранов зрителей самых разных национальностей, возрастов и поколений. А принципиальное отсутствие в финале чаемого эмоционального всплеска должно привести к мысли, что этот катарсис непременно произойдет в жизни каждого из нас.

Денис Ступников,InterMedia