Суперкомпетенции – это один из медиа-эффектов этой «всемирной информационной системы» наряду с другим медиа-эффектом – информационной сверхпроводимостью, наиболее наглядно проявляющийся в распространении «вирусного» контента. Можно сказать, в целом, по аналогии с эффектом сверхпроводимости, что при выполнении ряда условий (открытого доступа к текстам, открытых лицензий, машиночитаемости, индексации поисковыми системами и лёгкости цитирования в социальных медиа, среди всего прочего) информация распространяется по сети как лесной пожар, не встречая никакого сопротивления. Чтобы понять это явление лучше и описать его подробнее, необходимо глубокое научное исследование.

В своей знаменитой книге «Гении и аутсайдеры» Малькольм Гладуэлл пишет о «правиле 10000 часов». Именно столько времени требуется, чтобы развить способности. За это время человек становится профессионалом и глубоко погружается в свою сферу, возможно, не так уж часто контактируя с посторонней информацией, потому что по-настоящему ценные знания редко попадают в общее информационное поле. Так, например, в науке наиболее значительные статьи часто выходят в подписных журналах, доступ к которым может себе позволить только крупная научная организация (или пираты). Но самое главное – на этапе формирования профессиональных навыков и оттачивания способностей возникает своеобразный эффект «туннеля». Наше увлечение работает как шоры у лошади, помогая нам бежать прямо к намеченной цели, следовать за нашими интересами. Таким образом, устанавливается не только «порог вхождения», но и ограничения для распространения информации, мешающие соприкосновению смежных сфер. Так эффект специализации, характерный для книжной культуры и научной индустрии, приводит к тому, что достигая компетенции, мы вместе с тем оказываемся в плену узкого кругозора и ограничений информационной среды. Мы можем понять и сделать так же, мы можем улучшить – но нам не так легко придумать что-то новое, потому что новым идеям в голову не так-то легко прийти.

Описывая инновационную среду в своей монументальной трилогии «Информационная эпоха», Мануэль Кастельс указывает на существование определённого «уровня инноваций» в современных технополисах. Инновации возникают в результате синергии разных элементов, т.е. не из их сложения, а из их взаимодействия. После «10 тысяч часов» к мастеру своего дела должна прийти информация из смежной области или параллельной реальности, те самые новые подходы и смежные идеи, которые позволят использовать идеи и инструменты из привычной сферы в новом контексте, либо приведут к «изобретению» новых инструментов – или новых потребностей. В совместном исследовании Ассоциации интернет-издателей и Ассоциации «Открытая наука» «Инфраструктура Ноосферы» способность производить инновации называется «эффектом суперкомпетенций».

Однако для того чтобы возникновение суперкомпетенций стало возможным, необходимо обеспечить условия для распространения информации, и впервые в известной нам истории человечества это достижимо благодаря скорости и всеохватности новых медиа, которые в пророческой статье 1974 года для газеты Saturday Review Андрей Сахаров называл «Всемирной информационной системой».

Суперкомпетенции – это один из медиа-эффектов этой «всемирной информационной системы» наряду с другим медиа-эффектом – информационной сверхпроводимостью, наиболее наглядно проявляющийся в распространении «вирусного» контента. Можно сказать, в целом, по аналогии с эффектом сверхпроводимости, что при выполнении ряда условий (открытого доступа к текстам, открытых лицензий, машиночитаемости, индексации поисковыми системами и лёгкости цитирования в социальных медиа, среди всего прочего) информация распространяется по сети как лесной пожар, не встречая никакого сопротивления. Чтобы понять это явление лучше и описать его подробнее, необходимо глубокое научное исследование.

Однако в целом идея (скажем, наша гипотеза) понятна уже сейчас. Проблема в том, что потенциал сети, цифровой экономики и общества знания не может быть реализован полностью, в первую очередь из-за устаревшей системы охраны авторских прав. Существующая система копирайта создана с учетом индустриальных способов производства и распространения информации (вернее, изданий и их копий), подразумевающих определённый технологический уклад медиа-индустрии и привязку произведения к материальному носителю. Ни Бернская конвенция, ни даже куда более либеральная Женевская конвенция в полной мере не учитывают особенности эпохи новых медиа, когда знания и культурные ценности могут существовать в отрыве от материальных носителей. Все эти законы не могут помочь нам создать мощную инновационную индустрию, равно как они не могут нам помочь реализовать потенциал новых медиа, воспользоваться силой новых медиа-эффектов для развития.

Между тем, традиционная индустрия не справляется со своими задачами. Как хорошо видно на графиках регистрации изданий Российской книжной палатой, издательская индустрия не способна качественно, без колоссальных потерь, передавать знания через время и вводить их в оборот в России, а в Америке, если посмотреть на другой график, хорошо видна зияющая дыра там, где должны быть произведения ХХ века – из-за охраняемого статуса они практически все потеряли интерес для издателей.

Как показывает исследование “How Copyright Keeps Works Disappeared”, которое было проведено в Университете Иллинойса под руководством профессора Пола Хилда в 2013 году, американские издатели предпочитают не иметь дело с произведениями, защищенными авторским правом (за исключением новинок): при рассмотрении статистики переизданий книг (Рис. 1. Статистика переизданий в США) мы видим провал с 1930 по 1990 год. Ситуация кажется ужасающей, ведь, если верить исследованию, из культурного пространства и памяти американских граждан пропал почти весь 20 век. Ситуация обусловлена 95-летним сроком охраны авторских прав, пролоббированным гигантами медиаиндустрии. Длительность срока охраны и риски, которые возникают при использовании, например, сиротских произведений, удерживают издателей от работы с произведениями, которые должны составлять национальную культурную память. Издатели интересуются только новинками, которых на американском рынке довольно много, предпочитая меньше инвестировать в «зону риска».

Однако если мы обратимся к аналогичным данным относительно российского книжного рынка, то увидим, что у нас ситуация гораздо хуже. Согласно исследованию, проведенному В. В. Харитоновым в 2016 году для книги «Информационная сверхпроводимость: авторское право как инструмент развития», в России книги, вышедшие до 21 века, практически не переиздаются (Рис.2. Статистика переизданий в России).

Рис. 1. Статистика переизданий в США.

Рис. 2. Статистика переизданий в России.

На графике хорошо видно, как много бизнеса издателям (в Америке) приносят произведения, перешедшие в общественное достояние. Удивительно, что так много ресурсов тратится на охрану прав в ситуации, когда побочным эффектом такой охраны становится забвение, потеря памяти. В России же книжная индустрия тоже сосредоточена на новинках – но на рынке очень мало книг, издававшихся ранее. Вероятно, по той же причине (даже с учётом ужасающей специфики уничтожения в ХХ веке грамотных как класса, мировой, гражданской и Великой отечественной войны). В России проблема усугубляется сиротским статусом многих произведений (найти автора или правообладателя сложно или невозможно), а также закрытостью архивов и библиотек.

Примечательно, что именно библиотекари, к примеру, стали одной из главных причин провала попытки Google легитимизировать проект Google Books, в рамках которого компания оцифровала более 25 миллионов книг. В какой-то момент судья, который вёл дело, обнаружил, что есть многие тысячи претензий к коллекции, значительная часть которых была представлена библиотечным сообществом, которое не нашло возможности разобраться и поддержать проект коммерческой компании, что анекдотически помогло Амазону сохранить практическую монополию на книготорговлю в США, а сами библиотекари получили возможность развивать и запускать похожие проекты в меньших масштабах. В результате инвестиции в 400 миллионов долларов в создание новой экосистемы оказались заморожены и, по свидетельству журнала Atlantic, лежат где-то на серверах компании. Они могли стать доступными всему миру и, подобно YouTube, сформировать канал финансовых поступлений для авторов новинок и охраняемых произведений, решив проблему доступа к общественному достоянию на корню. Наша задача – создать такой режим охраны авторских прав, который позволил бы запустить проект Google Books и ему подобные инициативы легально в России. Пока что такие инициативе есть только… во Франции, где был принят закон о книгах ХХ века.

Старые законы не учитывают потребности общества в развитии, не помогают нам востребовать потенциал новых медиа, но они также не помогают авторам защитить их интересы. «Только авторы 600-700 художественных произведений могут рассчитывать хоть на какую-то убедительную оплату своего творческого труда… не будет преувеличением сказать, что российских писателей и их наследников, которые живут только и исключительно на гонорары за книжные публикации, вряд ли больше 2-3 сотен. И в их число входят едва ли 20-30 наследников российских писателей».

Любопытный эффект сверхпроводимости копирования – актуальное исчезновения информации, не попавшей в сеть. Информация, которая не скопирована во всемирную паутину, практически не существует для современного общества. Отсутствие доступной цифровой копии фактически эквивалентно сокрытию информации.

Чтобы наполнить интернет знаниями и использовать новые медиа-эффекты, нам необходимо следовать рецепту, выписанному Ассоциацией интернет-издателей ещё при основании этой структуры, объединившей энтузиастов широкого доступа к знаниям и культурным ценностям:

• ​ Расширение принципа свободного использования произведений;
• ​ Расширение возможностей работы с сиротскими произведениями;
• ​ Иммунитет для информационных посредников;
• ​ Оцифровка всех имеющихся источников, в первую очередь имеющих историческое значение;
• ​ Освобождение доступа к советскому наследию хотя бы в новых медиа;
• ​ Публикация в открытом доступе всего, что делается за счет государства и не является тайной.

К этому списку можно добавить идею о необходимости идентификации и резервного копирования всех работ, опубликованных в открытом доступе или вышедших из-под охраны. Из-за нестабильности электронной среды необходимы дополнительные меры для обеспечения открытого и устойчивого доступа интернет-пользователей к произведениям науки и культуры. Именно эти задачи призвана решить Федеральная резервная система банков знания, запущенная в марте 2017 года Ассоциацией интернет-издателей в партнерстве с НП «НЭИКОН», АНО «Инфокультура», НП «Викимедиа РУ», «Библиотекой Мошкова», интернет-изданием «Частный корреспондент» и платформой для открытой публикации «Научный корреспондент». В этом контексте также важен иммунитет для информационного посредника – и неприкосновенный статус для созданной при участии крупнейших открытых репозиториев федеральной резервной системы банков знания и всех собранных в ней произведений, а также реальное соблюдение положений Конституции РФ, запрещающих введение цензуры. Нам необходимо ясно понимать, что цензура недопустима и контрпродуктивна, уметь противостоять узколобым попыткам её внедрения через механизмы защиты авторских прав и законодательство об экстремизме. Попытка создать систему контроля, имитирующая ограничения, характерные для СМИ, в сети уже подрезала крылья индустрии и лишает внешних рынков русские интернет-компания, однако в данном случае мы говорим не только и не столько об этом, сколько о самой возможности развития в эпоху новых медиа. Культурное, историческое и научное наследие должны надёжно храниться… в открытом доступе!

Создание единой и вместе с тем распределённой интегрированной среды, сочетающей в себе библиотечные ресурсы с ограниченным доступом и открытые базы знаний, обеспечит прогресс в развитии искусственного интеллекта и «больших данных». Когда основной массив научных текстов и культурных ценностей пройдет идентификацию, цитаты внутри каждой электронной книги можно будет «скроллить», одним нажатием мышки переходить на страницы первоисточника и знать, откуда на самом деле пришла та или иная идея (и правильно ли цитируется оригинал). Эта среда, вероятно, является необходимой частью, условием, если так можно выразиться, становления Ноосферы, т.е. перехода от коллективного сознания к коллективному разуму, усиленному алгоритмами обработки информации в фоновом режиме и тотальной памятью, интеграцией всех баз знания в открытых коллекциях и библиотеках с архивами и коммуникацией в режиме реального времени. А также реальным способом раскрыть потенциал новых медиа.

Сочетание подобных открытых систем вместе с системой открытых конкурсов для стимулирования научных и учебных исследований позволит добиться эффектов информационной сверхпроводимости для знаний и суперкомпетенции. Это выльется в реальный прогресс по многим приоритетным направлениям исследований, позволит создать задел для новых, в том числе прорывных разработок. На смену основанных три сотни лет назад научным журналам приходит время новой системы научной коммуникации, основанной на открытом доступе к текстам и первоисточникам, интеграция с базами знания, архивами и библиотеками, в которой станет возможным распространение статей и множества электронных научных журналов, формируемых из текстов, опубликованных в режиме открытого доступа по результатам открытого рецензирования. Такая система станет новой средой обитания и для переводных, и для реферативных изданий, основанных на жанре рецензии, а не статьи, потому что первая ближе по формату к «посту» в социальных сетях, а последняя – к полному тексту работы, который наверняка будет не настолько востребован.

Однако только добившись в полной мере выхода знаний и культурных ценностей из-под ограничений материального носителя и специализации мы поможем частице стать волной и использовать резонансную природу новых медиа в позитивном ключе, осваивая миролюбивые технологии социального инжиниринга в интересах строительства общества знания и цифровой экономики. Можно долго обсуждать наиболее эффективные меры по стимулированию перехода от информационного общества к обществу знания, однако мы решили, что лучше делать всё то, что уже понятно сейчас и взяли на вооружение концепции «Ноосферы» академика Вернадского и «всемирной информационной системы» Сахарова как нормативные теории, дополнили их рядом рабочих гипотез и получили Великий парадокс информационной эпохи:

Лучшим способом стимулирования развития цифровой экономики является максимальное содействие открытому доступу к знаниям всеми её участниками, а также инвестиции в создание инструментов по управлению знаниями и новой системы научной коммуникации, ориентированной не только на инженерно-технологические проекты, но и на гуманитарные и естественно-научные сферы, в первую очередь в интересах науки и образования. Единственный способ обеспечить доступ всех игроков в такой хаотичной и децентрализованной системе – дать его всем. Это реальный шанс сделать шаг в пользу цифрового равенства и обеспечения конституционных гарантий, но это также реальный шаг в будущее, бесконечно более эффективный или эффектный, чем любая попытка государства «рулить» инновациями в ручном режиме. Нам нужен прилив, который поднимет все лодки: открытый доступ к знаниям и культурным ценностям как фундамент для строительства и ресурс для роста цифровой экономики: пространство знаний.

(«Частный корреспондент», 31.08.17)

Мнения авторов могут не совпадать с мнением редакции InterMedia