О ЖЕЛАНИИ МИХАИЛА БОЯРСКОГО ВОЗРОДИТЬ ЦЕНЗУРУ

- Михаил Сергеевич Боярский у нас не царь, не бог и не пуп земли. Поэтому он может говорить о том, о чем он думает. Я за его слова не ответчик.

Я считаю, что это глупость. Никакой цензуры не должно быть.

О ПОПАДАНИИ РЭПЕРА ХАСКИ В ТЮРЬМУ И ОТМЕНЕ КОНЦЕРТОВ

- Это самое невероятное из последних событий. Потому что это все очень ясные свидетельства, что у нас где-то раздвоение сознания. Когда и Киселев по телевизору, и кто-то еще говорят: «Прекратите приставать к этим ребятам, дайте им своей музыкой заниматься», а концерты продолжают запрещать, это значит, что в стране нет единой политики в отношении этих явлений.

Если бы меня спросили, что делать, я считаю, что наверху должны построже сказать: отстаньте вы от них. Понимаешь, какая штука. Эти молодые люди завтра станут взрослыми. И осадочек у них останется.

О СОГЛАСИИ ВОЙТИ В ОБЩЕСТВЕННЫЙ СОВЕТ ПРИ КОМИТЕТЕ ПО КУЛЬТУРЕ ГОСДУМЫ

- Мне прислали письмо. Я ответил: вы мне скажите, что вы от меня ждете, а главное, какие у совета полномочия. Если свадебного генерала, то мне это неинтересно, жалко тратить время. Мне объяснили, что есть вещи, на которые совет может и должен влиять. Ну, грубо говоря, планируется установка какого-то памятника в городе Москве. И совет должен дать свое заключение по этому поводу. Мне показалось, что, если можно что-то сделать, чтобы было лучше, почему же нет, давайте попробуем. Я буду добиваться того, чтобы город Москва, в котором я родился, выглядел еще краше. Я как архитектор, художник с высшим образованием, как музыкант имею право о чем-то судить.

О СЕБЕ КАК О БОРЦЕ С РЕЖИМОМ

- Я не борец с режимом. Я борец с дуростью. Когда я вижу дурость, во мне внутри закипает. Я много лет был членом практически такого же совета при президенте. Это началось при Ельцине и какое-то время было при Путине.

О ВОЗРОЖДЕНИИ «СМАКА»

- Мне хватает той популярности, что уже есть. Я просто понял, что соскучился по тому состоянию, когда эту программу вел на телевидении. Когда я был абсолютно свободен во всех своих затеях. Я мог приглашать кого хочу, говорить с ним о чем хочу.

ОБ УХОДЕ ИЗ ПРОГРАММЫ

- Само телевидение стало меняться. Выяснилось, что есть артисты вот этого канала, а есть артисты не этого канала. Вот этих звать можно, а этих - нежелательно. Я понял, что мне это не нравится… Что мы с Иваном Ургантом (к тому времени мы с Ваней уже 12 лет вели эту программу пополам) превращаемся в какие-то говорящие головы.

О «НЕСОВРЕМЕННОСТИ» ПОСЛЕДНЕГО АЛЬБОМА

- Нет. Во-первых, мы стали гораздо лучше мысль свою доводить до ума. Во-вторых, стали лучше записывать песни. Если сравнить звучание 15-летней давности… Саша Кутиков с годами пишет все лучше. Я это слышу очень хорошо. И потом это все-таки про сегодня.

ОБ УХОДЕ В ДЖАЗ

- Неправда. Иначе «Машина...» уже не играла бы. В «Машину времени» я хожу, как в старую, знакомую с детства церковь. В любимую. Просто в музыке, которую исповедует «Машина...», в ее устройстве мне все давно понятно. А меня всегда тянуло туда, где я чего-то не понимаю. В джазе для меня еще много непротоптанного. Поэтому для меня это сейчас интересней.

О ПРАЗДНОВАНИИ ЮБИЛЕЯ

- Налью да выпью. Я очень спокойно к этому отношусь. Это всего лишь цифры. Их придумали люди. Они могли придумать другие цифры. Сяду с друзьями у себя в клубике. Закроем двери. Выпьем как люди. А 13-го в ЦДХ будет такой концертик смешной джазовый, где придут со мной поиграть друзья, с которыми редко играем вместе. Леван Ломидзе придет. Игорь Бутман. Этери Бериашвилиспоет что-то. И будет такой джем-сейшн. Но поскольку билетов туда давно уже нет, об этом рассказывать бессмысленно.

(Александр Гамов, «Комсомольская правда», 10.12.2018)

Фото: Илья Золкин