О ВОЗРАСТЕ

— Мне почти все равно. Дни рождения не замечаю, особенно последние лет 20. Людям нашей профессии свойственно в такие моменты собирать большие компании, слушать комплименты, здравицы в свою честь, а меня все это раздражает, я этого не люблю, дни рождения стараюсь всегда избегать. Я люблю случайные, незапланированные встречи с друзьями, когда не нужно именно сегодня говорить комплименты: какой ты талантливый, как ты не похож на всех остальных…

ОБ ОТНОШЕНИИ К ПРАЗДНИКАМ

— Нет, это скорее не фальшь, а, наверное, ритуальное действие. Ничего в этом плохого нет, но и хорошего тоже нет. Всегда приятно слушать какие-то хорошие вещи по поводу того, что ты делаешь сейчас, а не вообще, за все предыдущие годы. У нас же так принято: тосты произносить, выпивать, поздравлять. Я не люблю дни рождения, свои-то точно.

О ЗАВИСИМОСТИ ОТ ЧУЖОГО МНЕНИЯ

— Мне важно то, что скажут те люди, которые относятся ко мне с уважением, с любовью и строго. Главное последнее — строго. Моя жена достаточно строга ко мне: когда кто-то хвалит, она всегда делит это на 18 и правильно делает. К ее мнению я прислушиваюсь. Но, к сожалению, тех людей, к которым я прислушиваюсь, их уже не так много. Это мои близкие друзья, которых нет, которых я слушал, потому что у нас был какой-то свой язык, своя зона понимания в отношении к делу, к профессии, и кто талантлив.

О ВСЕОСВЕДОМЛЕННОСТИ ЖУРНАЛИСТОВ

— Сегодня стало модным про артиста знать все: с кем, куда, когда, зачем, почему. В этом много вранья, много надуманного, придуманного. Я считаю, что большая часть айсберга должна находиться под водой, должна быть всегда какая-то тайна. Дело даже не в тайне, а нельзя все так бессмысленно и дешево разоблачать. Тогда не остается в тебе ни загадки, ничего. Это такое панибратство, амикошонство.

Я думаю, что в этом есть какая-то доля актерского достоинства, когда есть что-то, что известно только ему самому и, может быть, самым близким. У нас все по-другому. А папарацци… Просто сейчас их очень много и очень много изданий, очень много средств массовой информации.

О ПРОШЛОМ И НАСТОЯЩЕМ

— Нет, я не ностальгирую по Советскому Союзу. Если и ностальгирую, то это чувство носит личный характер: это друзья, это какие-то те ценности, те восторги, то восприятие жизни, та степень порядочности, воспитания, уровня требования к тому, что ты делаешь. Сейчас все немножко существует, на мой взгляд, в облегченно-беззаботном варианте, бессмысленном даже, все имеет другой удельный вес, который намного меньше, чем был раньше.

Я бы не хотел показаться человеком, который, как молодежь говорит, не въезжает. Думаю, что пока я во все въезжаю, и если что-то интересное, значительное происходит, я это с радостью определяю и отмечаю. Но чаще приходится в моей профессии наблюдать то, что не вызывает особого восторга и удивления.

ОБ АЛКОГОЛЕ И ТАЛАНТЕ

— Знаете, есть две профессии, в которых если человек не пьет, он плохой специалист, — это актеры и врачи.

<...> У актеров и у врачей в жизни встречаются такие перегрузки, наверное, близкие к космическим. Я совершенно не шучу. Думаю, что по-настоящему волнуются, переживают и так серьезно относятся к своей профессии в первую очередь настоящие врачи и настоящие артисты. Их немного, ничтожный процент, потому что я говорю об артистах и о врачах с большой буквы.

ОБ ОТНОШЕНИИ К НАГРАДАМ

— В этом нет ничего пафосного и нарочного, просто я к званию «Народный артист РФ» никак не отношусь, потому что это звание ничего фактически в 99 случаях из 100 не означает, ни знака качества, ни знака талантливости актера. У нас по-прежнему, как в советские времена, эти звания чаще дают за поведение, за количество отработанных лет… Это знак уважения, а не признания.

О ЖИВОТНЫХ

— Да нет, они не лучше людей. Хотя собаки с точки зрения своей преданности и честности лучше людей, безусловно, потому что инстинкт преданности у них развит лучше. Когда мы научимся в нашей стране правильно относиться к животным как к разумным, добрым соседям по жизни, тем лучше мы будем относиться к людям. Человек, который может обидеть животное, с еще большей легкостью может обидеть, унизить или уничтожить человека.

ОБ АЛЕКСЕЕ ГЕРМАНЕ

— Алексей Юрьевич… Но это было и при жизни: у нас с ним случилось много беспокойных лет сотрудничества и разные обиды, и разные конфликты… Я считаю, что это один из самых удивительных моментов моей жизни, который больше никогда не повторится.

Никто на меня, наверное, так не воздействовал и так меня не изменил, как Алексей Юрьевич Герман — в отношении к профессии, в отношении к тому, зачем мы этим занимаемся и что это такое. Герман всегда был и остается отдельной планетой, галактикой в том, чему я посвятил жизнь.

Я не знаю, есть ли у меня временная прописка в этой его галактике… Думаю, что на это рассчитывать могу хотя бы потому, что снялся в последней его картине, на которую он много возлагал и подводил своеобразный итог своему творчеству. Это никак не меняет моего уважения и отношения к тем режиссерам, с которыми мне довелось работать, но Герман — это другое. Это такой факультатив, на который мне посчастливилось попасть.

О СЧАСТЬЕ

— Я очень счастливый человек, очень. Иногда задают вопрос: хотели бы вы что-то в своей жизни изменить? Я бы ничего не менял. Я счастлив, что у меня такие близкие, что у меня такая жена, такая дочка, такие внуки. Я счастлив, что у меня такие друзья, которыми я всю жизнь восторгался и гордился. Мне в жизни очень повезло с учителями.

Я во всех смыслах счастливый человек: и в бытовом, и в профессиональном. Я занимаюсь профессией, которой никогда не бывает много, всегда кажется, что чего-то не хватает. К этому надо привыкнуть. Что-то случилось в этой жизни, что-то нет. Я всегда стараюсь считать, что все, что ни делается — к лучшему. Утверждают тебя на роль — замечательно, не утверждают — тоже здорово.

Знаете, хоть я человек неверующий, но кто-то так распорядился наверху: 90 процентов ролей, на которые меня не утвердили, — эти фильмы не очень получились. Я бы мог выйти и сказать: если бы меня взяли, то и фильмы бы получились, но я так наглеть не буду. А когда выходили такие картины, я думал: боже, какое счастье, что я там не играл. Вот так.

(Александр Мельман, «Московский комсомолец», 21.01.2019)

Фото: Илья Золкин