О ТОМ, КАК ДОБИТЬСЯ ПОПУЛЯРНОСТИ

— У нашей группы «Летний сад» не было покровителей, мы всего добились сами, чем я очень горжусь. Хочется верить, что не было у нас и людей, которые вставляли палки в колеса. Наверное, нам помогало то, что мы немножко обособленно от всех существовали, и в этом была позиция Коли Тагрина (Николай Тагрин — музыкант и продюсер, руководитель группы «Летний сад», первый супруг Булановой. — «Известия»). А завистники есть у любого мало-мальски успешного человека.

Я полагаюсь на судьбу. У меня теперь уже много разных влиятельных знакомых, но я никогда не пользовалась этим. И пользоваться не буду. Мне как-то... стыдно просить. Как сказано у Булгакова: «Никогда и ничего не просите, в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат». А не предложат — обойдемся без этого.

Если у тебя талантливые песни, то не столь важно, в какое десятилетие ты начинаешь и насколько тебя раскручивают. Если нет настоящего, подлинного материала, то, как бы тебя ни раскручивали, всё рано или поздно окажется бессмысленно. Когда мы начинали с песни «Не плачь», нас ни разу не показали по телевизору, да и по радио не ставили, и люди по всей стране, зная эту песню по кассетам, которые кто-то кому-то передавал, не представляли, как я выгляжу.

У нас не было ни продюсера, ни другого человека, который бы продвигал. Это сейчас есть мастера, знающие, как делать вбросы в интернет, чтобы о каком-то событии узнавало как можно больше людей. Причем и черный пиар принимается на ура, дескать, всё к лучшему. Мне же кажется, что главное — когда тебе есть что сказать, остальное приложится.

ОБ АКТИВНОСТИ В ИНТЕРНЕТЕ

— Это было непродолжительное время. Я поняла, что мне это не нужно. Честно сказать, я физически устаю от повышенного внимания к себе. Знаю, что для кого-то из коллег оно важно. У меня нет тщеславия, и чем меньше ко мне внимания, тем мне комфортнее. Что касается Facebook, то я там инкогнито, да и редко туда захожу, Instagram использую прежде всего для общения со своими друзьями. Не хочу открывать посторонним свою личную жизнь.

О ВОСПРИЯТИИ СЕБЯ КАК СИМВОЛА ОПРЕДЕЛЕННОГО ВРЕМЕНИ

— Я четко различаю себя как певицу и как человека. Есть «Танябуланова», как вы выразились, а есть гражданка Буланова Татьяна Ивановна. Обычная жизнь и профессия для меня разделены. То, что происходит со мной вне творчества, я в принципе никогда никому не открываю, в подробностях не рассказываю. В обыденности я занимаюсь вопросами, связанными с моей семьей, с организацией быта, ну какое тут «восприятие меня как символа»?

О 90-Х

— Все-таки светлое время. Я оптимист и на всё смотрю со знаком плюс. Не могу сказать, что 1990-е остались в моей памяти как время смертей. Хотя в 1998 году после долгой болезни ушел из жизни мой отец. Слава Богу, никого из моих близких и знакомых не коснулось то, о чем поется в клипе. Конечно, бывало, что и людей убивали, кто-то столкнулся с такой трагедией. 1990-е для меня — нормальное время, такое, как и нулевые, и 2010-е, да и 1980-е, когда я была старшеклассницей.

О МОЛОДЕЖНОЙ АУДИТОРИИ

— Думаю, что есть. Я довольно много выступаю в так называемых отделениях — речь не о сольном концерте, а о сольном выступлении минут на 30–40 внутри большой сборной программы — и вижу в зале много молодых людей. Но у меня совершенно разная возрастная аудитория: есть мои ровесники, есть люди постарше меня, а есть и совсем юные. Кто-то учится в школе, и они тоже поклонники, они даже создают свои фан-сообщества.
Я заметила, что молодых особенно цепляет «Не плачь». И думаю, как интересно: их еще не было на свете, когда песня родилась, но они знают слова. И это очень приятно.

ОБ ОБЩЕНИИ С ПОКЛОННИКАМИ

— Когда меня узнают на улице и подходят что-то сказать, то говорят чаще всего с этой точки зрения: очень личной. Поклонников у меня реально много, иногда кажется — целая армия, и слава Богу, я за это очень благодарна. И ведь у каждого из них с моими песнями связаны какие-то свои жизненные моменты. Иногда мне признаются даже, что мои песни помогали справиться с трудностями и горестями. И я этому верю, и мне это очень дорого. Человек ведь не будет подходить к тебе на улице, если ему всё равно.

Но когда я хожу по улице, я забываю, что я артистка. И даже делаю так, что меня не узнают. Когда ко мне подходит незнакомый человек с приветствием, первая мысль: это какой-то мой знакомый, которого я не помню. По-моему, моя жизнь особо не изменилась с 1990-х, когда мы начинали.

О ЛЮБВИ К ОБЩЕСТВЕННОМУ ТРАНСПОРТУ

— Конечно. Я недалеко от центра живу, и мне очень удобно ездить на троллейбусе, автобусе, маршрутках. Еще я люблю трамвай, но сейчас в центре Петербурга очень урезаны трамвайные пути. Метро не люблю, и так было всегда, с детства. А ездить наземным транспортом обожаю, мне нравится рассматривать город через окошко.

О СОЗДАНИИ СЦЕНИЧЕСКОГО ОБРАЗА

— Нет, мы с «Летним садом» никогда не прорабатывали никакие образы, это же не театр эстрады. Не только как певица, но и как слушатель я — за естественность исполнения, и неважно, какого направления это касается: поп-музыки, рока, авангарда. Если в певце нет лукавства и наигрыша, если идет от души — это здорово. А фальшь я вижу сразу. К сожалению, многие модные сегодня исполнители производят фальшивое впечатление, но эта популярность — вопрос времени. И меня очень подкупает, когда певец поет искренне, вообще когда человек что-то искренне говорит. И мне хочется верить, что у меня такая же искренность есть.

О СВОЕМ ПЕЧАЛЬНОМ ОБРАЗЕ

— Это стереотип, думаю. Просто был период, когда грустные песни были более выразительны, потом ярче стали песни более ритмичные, более танцевальные, что ли. Часто, рассуждая о подобных переменах певца, забывают, что он очень зависим от репертуара. И то, как его сейчас воспринимает публика, во многом зависит от песен, которые он поет. Конечно, я часто слышала о себе как о певице, которая всегда плачет. Но, знаете, у меня и с чувством юмора всегда было хорошо. И есть.

(Евгений Авраменко, «Известия», 06.03.2019)