Рецензия на фильм Хирокадзу Корээды «Правда»: Парадокс лжеца

Рейтинг: 7 из 10

Фильм «Правда» японского режиссера Хирокадзу Корээды 28 августа 2019 года открыл 76-й Венецианский кинофестиваль. В главных ролях: Жюльет Бинош, Катрин Денёв и Итан Хоук. В российский прокат картина выйдет 6 февраля 2020 года.

Есть такая школьная головоломка - «Парадокс лжеца». Вариаций много, но суть одна: «Если лжец говорит, что лжёт, является ли это правдой?»

Лауреат позапрошлого Каннского фестиваля японец Хирокадзу Корээда, продолжая кочевать по совсем уж не инновационной почве семейных проблем, решает эту апорию на удивление современно. Он предлагает зрителю не то постмодернистский вариант правды, не то более скромный метамодернизм в отдельно взятой стране, как будто бы начатый ещё «Магазинными воришками».

Так или иначе, в новом фильме Корээды, вслед за работами Уоллеса, Тёрнера, Аккера и Вермюлена, мы имеем дело с какой-то новой правдой, собственная правдивость которой, как выясняется, вовсе не обязательна, в отличие от значительно более своевременного метаксиса в качестве стратегии создания объекта искусства.

Фабьен - стареющая актриса, причём не по профессии, а по призванию. Её самоидентификация целиком и полностью зациклена на лицедействии, т.е. она вполне может себе позволить быть плохой матерью или подругой, возложив простые человеческие радости на жертвенник большой сцены. К слову, ложь - неотъемлемый атрибут актерского ремёсла - уже стала полноценной частью её постоянно изменяющейся личности. Подобное видение себя позволяет Фабьен писать мемуары как художественное произведение, что не очень-то устраивает ее дочь-сценаристку Люмир в исполнении Жюльет Бинош, приехавшую погостить к маме с ребенком и мужем (лучшим любовником, нежели актером). Люмир, кстати, тоже не чурается лжи: на досуге она пишет реплики для дочери-фантазерки, чтобы та сумела порадовать бабушку.

Таким образом, неправда, опосредованная художественной канвой, синтезируется в искреннее желание «присутственного притворства» в противовес пустой имитации (именно так определяет Фабьен настоящую актерскую игру за одним из семейных ужинов). Так обманывает ребенок, когда выдумывает сказки про то, что бабушка на самом деле ведьма, и что она может превратить обидчиков в домашних питомцев. Эта сладкая греза - эдакое продуктивное неведение: обмануть всех, чтобы остаться искренним перед самим собой.

При изрядно наивном подходе к концептуальной составляющей, Корээда формален до мозга костей, и здесь к нему придраться действительно трудно. Японец, до этого никогда не работающий на европейской почве, создал целиком и полностью французское кино. Неслучайно поэзия у него - ‘indispensable’ для киноискусства. Буквально в каждой мизансцене идеально подобраны цвета интерьеров и экстерьеров, которые, само собой, беспрекословно сочетаются с курточкой на плечах ребенка или туфлями на ногах героини. И хотя внешне кино совсем не выглядит японским, в нем повсеместно присутствует томящий душу ориентализм, свет как в фильмах Вонга Кар-Вая и множество деталей. В частности, прекрасно выполненная музыка российского композитора Алексея Айги, почти всегда сопровождающаяся танцующим листопадом.

Есть здесь и легитимный феминистический дискурс (когда все на своих местах: мужчины - на кухне, женщины - в профессии), и отсылки к эталонному кино 60-х, а точнее - к карьере Катрин Денёв (как бы случайно фильм в карьере Фабьен «Парижская красавица» перекликается с картиной Бунюэля 1967 года); и трехступенчатая топография, завязанная на материнской фигуре.

«Так это правда или нет?» - с экрана воспроизводит Корээда парадокс лжеца в последние минуты фильма. Оказывается, что и не ложь, и не правда, а все одновременно. Ложь на грани правды и правда на грани лжи. По ту сторону релятивизма и истины.

Анна Стрельчук, InterMedia