О ПЕРВЫХ ЗАНЯТИЯХ МУЗЫКОЙ

Соня: Меня родители отдали в музыкалку, я начала заниматься фортепиано, потом петь в хоре, и как-то все закрутилось. Приехала в Питер, он меня поглотил. Сначала я делала каверы, но понимала: чтобы стать музыкантом, нужны свои песни.

Алина: Я тоже из музыкальной семьи, у меня папа музыкант. Но у нас музыкой занимался брат, а меня отдавали в другие секции. В 16 лет я поняла, что если хочу тусоваться по бэкстейджам и угорать, как батя, мне нужно хоть как-то быть причастной к музыке (смеется). Я записалась на уроки.

Перспективы сессионщика сомнительны, играть на свадьбах я не хотела, — нужно было создавать что-то свое. И у нас Соней пал выбор друг на друга (смеется).

О СОЗДАНИИ ГРУППЫ «КИС-КИС»

Алина: Это не случилось за секунду. У нас были уже наработки, у нас есть музыканты, это коллективное творчество, оно не рождалось с щелчка. У всех в голове был какой-то запас музыки, идей, текстов, каких-то приколов, — все сложилось, как паззлик.

О КУМИРАХ

Соня: Я с пятого класса обожала Linkin Park. Честер для меня был и остается мастером и вокала, и подачи.

Алина: Рыбак рыбака видит, потому что у тебя Честер, а у меня глаз падал на барабанщиков. И моим кумиром был Трэвис Баркер — личность, вдохновляющая не только из-за того, что он играет в культовой группе. Он — человек, который пережил крушение самолета. А еще он в каждый коллектив вносит неимоверный вклад. И есть рэперы, с которыми он играет и круто звучит, несмотря на разную стилистику.

Соня: Брат подарил мне диск с клипами, там был Amatory “Черно-белые дни”, там был Мэнсон, Korn, Slipknot, Linkin Park — и я их до дыр засмотрела! И еще мне очень понравились Papa Roach, как он там читал, до сих пор каждое словечко помню, каждую интонацию (смеется).

ОБ УСПЕХЕ ПОСЛЕ ВЫХОДА КЛИПА «ТРАХАЮСЬ»

Алина: Я помню тот момент: преподаватель что-то рассказывал про техническую механику, а я обновляла комментарии под клипом. И я вижу, что в ВК добавляются незнакомые люди и пишут: “Мы — агентство”, “Мы — лейбл, медиагруппа, хотим сотрудничать”. А я сижу такая: “Что это? Что они хотят?”.

Соня: У нас было около ста подписчиков. Я скинула ребятам группу каких-то девочек, у них было 3.000 подписчиков. Я такая: “У них три тысячи! А как это?”. И потом я сидела, обновляла группу, и там было +7 за секунду. Я несколько часов тыкала F5 — я не понимала, почему так быстро люди прибывают.

О РАСКРУТКЕ БЕЗ ПРОДЮСЕРА

Алина: Мы не шестнадцатилетние — это раз. У нас есть прекрасные музыканты — это два. У нас есть Ванька, наш звукорежиссер, он сводит треки, ездит с нами на концерты. Это наша команда, наша семья. И если у тебя есть идеи, музыканты, люди, которые могут реализовать все своими руками, то зачем вообще продюсер?

Многие ссылаются, что откуда тогда столько денег на рекламу. Но все же понимают, что когда уже идут концерты, все работает по-другому. Рекламу делают люди, которые устраивают концерты.

Соня: Когда The Flow нас опубликовал, мне скидывали сообщения: “Вы что, купили рекламу?” — просто очень странные люди.

Была ситуация, я стою в общаге, расхераченные стены и потолок, и знакомый говорит: “Сонь, ну расскажи, че у вас за продюсер?” Я думаю: "Чувак, я живу напротив тебя в комнате, со мной еще две девахи и кошка. И о каком продюсере ты говоришь?"

Алина: На нас начался спрос и ажиотаж — паблики начали выкладывать наши видео, чтобы отхватить частичку хайпа. И тоже: я прихожу в универ, рисую диплом в библиотеке, подходит мой одногруппник, который тогда писал рэп — ну понимаете, да, такой типичный школьный рэп. И я понимаю, что он не станет популярным. И этот парень говорит: “Я видел ваш клип в “Рифмах и Панчах”. Сколько вы отдали за пост?”

Понимаешь, бесполезно объяснять человеку, что сколько бы ты ни отдал за пост в этом паблике, ты не станешь популярным с такими треками, это так не сработает.

О ПОИСКЕ МУЗЫКАНТОВ

Алина: Этот период у нас был и он был довольно затяжной. Я мучилась и думала: “Надо найти каких-то своих ребят”. И с ребятами, которые сейчас в команде, мы познакомились за годы, проведенные на репточках за занятиями и нарабатыванием техники.

Соня: Я тоже все время была, как бы это сказать, “не пришей к … рукав".

Алина: Она тоже хотела делать что-то в музыке, но не знала, с кем. Потому что либо это старпёры, которые предлагают: “Давай ты, девочка, споешь мне песню, а я тебе заплачу за это денюжку” — это какая-то ... полная. Либо это молодые ребята, с которыми не получалось сварить каши: они что-то обещают, вы говорите, в итоге это ни во что не выливается. Либо вы вместе сидите и дуете!

ПОЧЕМУ ИХ МУЗЫКАНТЫ ВЫСТУПАЮТ В МАСКАХ?

Алина: Потому что они у нас слишком красивые. У нас и так на концертах девчонки просто их берут и целуют, а нас не целуют — какого хрена?

Было мнение, что очень удобно на гитаристов надевать маски, чтобы менять сессионщиков. Но это, конечно, полный бред — у нас постоянные ребята и, возможно, когда-нибудь они покажут свои лица. И вы офигеете от того, что это Путин и Медведев.

О РЕАКЦИИ РОДИТЕЛЕЙ НА ИХ ТВОРЧЕСТВО

Соня: Ну да, мои родители вообще не знали, чем я занимаюсь, они живут далеко. Во-вторых, они вообще не принимают всю эту тему. Они хотели, чтобы я спокойно заканчивала универ. И когда мама увидела клип “Фарш”, она позвонила мне в истерике. Мы очень долго приходили к взаимопониманию. Но сейчас они видят результат, нормально ко всему относятся, пришли на наш концерт в Тюмени. Только просят использовать меньше мата.

О ФЕСТИВАЛЕ «НАШЕСТВИЕ»

Алина: Это очень масштабное… пьянка (смеется)

Соня: Главное приключение лета! (смеется) Без шуток, да. Там очень много народу, строятся огромные сцены, какие-то мосты, безумное количество палаток, целые лагеря людей, все бегают по грязи, веселые, пьяные, это [восхитительно]!

(The Flow, 19.02.20)