ОБ ОРГАНИЗАЦИИ ФЕСТИВАЛЯ «ГОРЬКИЙ FEST» В ТЕКУЩИХ УСЛОВИЯХ

— Коронавирус стал самой большой проблемой. Мы сначала вообще ничего не понимали, не знали, как решить проблемы — они сваливались на нас одна за другой. Куда поселить гостей, когда гостиницы закрыты? Где их кормить, когда закрыты кафе и рестораны? Как гости будут отдыхать? Нужно было решить огромное количество организационных вопросов. Спасибо Оксане (генеральный продюсер фестиваля Оксана Михеева. — «Известия) — она собрала команду, быстро реагирующую на все вводные. Но наши труды могли пойти насмарку, если бы губернатор Нижегородской области Глеб Никитин не принял решение взять на себя ответственность провести фестиваль.

О МЕРАХ БЕЗОПАСНОСТИ

— Чтобы обезопасить наших гостей и зрителей, мы приняли серьезнейшие меры безопасности. Но все сошлись во мнении, что, несмотря на пандемию, мы должны продолжать жить. Своим фестивалем мы говорим: жизнь и любовь важнее страха смерти и болезней.

Мы не надзирающие органы, не можем контролировать всех и каждого. Со своей стороны мы соблюдали все рекомендации Роспотребнадзора — организовали шахматную рассадку, мерили температуру, маски раздавали.

О ДЕНЬГАХ И ИСКУССТВЕ

— Когда вы уберете искусство из своей жизни, поймете, что это и была самая главная ее часть. Уничтожить ее легко. Восстановить практически невозможно. Потеряете поколение, потеряете всё. Пожалуйста, не говорите о количестве денег. Мы постоянно обсуждаем только быт, живем в обществе потребления. Но не говорим, что у нас внутри, как мы переживаем, можем ли сострадать ближнему, подключаться к беде.

Надоела эта тотальная непрофессиональная критика и всеобщее недовольство: футболисты плохо играют, политики плохо работают, артисты неубедительны. Ребята, если вы умеете лучше, мы вам с радостью уступим. Дерзайте!

Конечно, тратятся финансы, ну а как иначе? Мы хотим, чтобы люди смотрели кино, авторы встречались друг с другом, была обратная связь. Не будьте камнями, попробуйте найти в себе желание творить. Это я к огромному количеству хейтеров обращаюсь.

О СТАРШЕМ СЫНЕ ВЛАДИМИРЕ ЛЮБИМЦЕВЕ

— У Вовы своя жизнь. Взрослый мальчик, ему 30 лет. Я вижу, как он развивается, желаю ему удачи, счастья, творческой состоятельности. Он много работает в театре. Вот уж кто точно появляется там чаще, чем я. Эти молодые ребята, которые пришли в МХТ, очень работоспособные.

Мне бы хотелось, чтобы он был удачлив и не жалел о том, что выбрал эту профессию, даже если вокруг много проблем. Мой мастер Вениамин Михайлович Фильштинский написал книгу по педагогике, в которой говорит, что вокруг были ужас и ад, а у нас была маленькая репетиция и весь ужас и ад отходили на второй план. Если и у него будет своя «маленькая репетиция», это спасет его.

О ПОПАДАНИИ СЫНА В МХТ

— Ребята рубились серьезно на отборе, в комиссии было много народу. Не я один. Ваня Дергачев и Володя Любимцев показали себя достойно и абсолютно аргументированно попали в театр. Как я мог прийти к Олегу Павловичу и сказать: «Это мой сын»? Он бы ответил: «Мне зачем пустой человек на сцене нужен?» Вова показал, что умеет, и его взяли, никаких других вариантов в нашей профессии нет. По таланту, по способностям. Никто не хочет, чтобы в команде были бездарности.

О ДРУЖБЕ С КОНСТАНТИНОМ ХАБЕНСКИМ И МИХАИЛОМ ТРУХИНЫМ

— Не скучаем, потому что живем стремительно. У Костяши, например, школа, фонд, кино, театр. Мы также бежим вперед. Конечно, когда встречаемся, мы друг для друга всё те же Труня, Хаба да Пореча. Когда мы вместе, нам кажется, что мы всё еще в театральном институте, дурачимся: «Да ладно, хорош, брат, да это всё... Перестань». Всё по-свойски, легко, смешно. Наверное, просто трепетно друг к другу относимся.

О ЖИЗНЕННЫХ ИЗМЕНЕНИЯХ

— Я прожил какую-то жизнь, стал другим человеком, взрослее стал. У меня пятеро детей, сто сыгранных картин, множество спектаклей. Я же не камень, не песок — должен меняться. Спустя прожитые года, мы смотрим на молодых и дерзких и говорим: «Да-да, мы тоже такими были. Но подождите, вы еще не знаете, какой путь вас ждет, а мы его уже прошли».

У всего есть определенные алгоритмы, свои капканы. Если бы мы были молодые и такие мудрые, как сейчас, это был бы лучший симбиоз. Но, к сожалению, молодость — это бодрость, а когда сил нет, дается мудрость. Молодым всегда приятно быть — у них нет ошибок, шишек, пинков. Пускай они дерзают — считают, что завтра начнется другая жизнь и они будут звездами, а послезавтра будут лучшими продюсерами. Мы не будем их останавливать, иногда просто будем помогать: «Тихо-тихо, не упади, малышочек. Беги-беги, давай мы тебя поддержим. Да, ты, конечно, сам. Но мы давай поддержим».

(Михаил Пореченков, «Известия», 27.07.2020)