
Ян Цапник: «Олег Басилашвили продал меня Эльдару Рязанову»
О ТОМ, КАК ПОПАЛ В КОМЕДИЮ «ЛЮБОВЬ И МОНСТРЫ»
— Мне прислали сценарий, я прочитал. Потом что-то добавил, что-то убавил под чутким руководством режиссера Кати Краснер. Кстати, на съемках в кадре не было выпито ни одной капли алкоголя. Это всё игра. Герой мой не запойный, просто всё время под градусом ходит. Поэтому и мир совершенно по-другому у него выглядит. А с монстрами он борется своеобразно, орошая их спиртным.
О ПРОПАГАНДЕ АЛКОГОЛИЗМА В ФИЛЬМЕ
— Ханжество никто не отменял. Когда люди в жизни занимаются одним, а где-то на экране все настолько хорошие, и никто даже в туалет не ходит, — в этом есть не то, что неправда, а какое-то омерзение. Если этот сценарий построен в данном случае на спасении через напитки, которые монстры не выдерживают, почему бы не снять такое? Не думаю, что это слишком.
О ФОРМУЛЕ КИНОУСПЕХА
— Иногда — стреляли-стреляли, никуда не попали. А бывает, все бомбы упали в одну воронку. Кино — не математика, не физика, здесь нет какой-то формулы. Не только от актеров зависит судьба фильма. Существует монтаж, музыкальная подложка, и не всегда ты видишь то, что ожидал.
О СТОЛИЦЕ И ПРОВИНЦИИ
— Везде герои существуют — и в провинции, и в столице. Думаю, что настоящий актер не задумывается об этом. В 1960-е, 1970-е, 1980-е годы было глубоко фиолетово, где играть. Работаешь, допустим, в Челябинске или в Свердловске, а снимаешься в Москве, в Ленинграде. Не было границ в профессии. Это сейчас разделилось: пара «жирных» городов, а всё остальное называется провинцией.
О ДЕНЬГАХ
— Для меня деньги никогда не являлись стимулом. Это вообще не главное. У Вани Твердовского в «Конференции», вообще, все бесплатно снимались, в том числе и я. Главное — материал, режиссер и партнеры, которые горят идеей.
О РАБОТЕ НАД РОЛЬЮ
— Я исхожу из того, что все — люди. Хочется увидеть в персонаже человечное, и чтобы зритель хоть на миг его пожалел. Когда начинаю работать над ролью, исхожу только из этого. Поэтому и мэр, и министр — разные, всех своих персонажей я одинаково люблю.
О ТОМ, СКОЛЬКО КАРТИН В ЕГО ФИЛЬМОГРАФИИ
— Черт его знает, давно не считаю. Наверное, 280–290. Фитюльки какие-нибудь — десятый гриб за кулисами во втором составе, я забыл уже о таких проектах. Я рад, что у меня разные роли — главные и эпизоды. Но в каждой работе я стараюсь не повторяться, а выкладываюсь на 100%.
О ТЕХ, С КЕМ НАЧИНАЛ АКТЕРСКУЮ РАБОТУ
— Это всё — моя семья. К сожалению, уже почти никого не осталось. Помню, как Стржельчик, подарил мне ботинки, в которых выступал на концертах, лакированные. Кирилл Лавров — мой отец в театре. Он дал мне дорогу в профессию. Кирилл Юрьевич — редкой души был человек. Не любил, когда врут, а я всегда говорил правду. Он был ребенком войны. Пытался удрать на фронт, но его поймали и вернули матери. Потом служил на Дальнем Востоке, летал бортмехаником на самолете П-2. Помнил Устав караульной службы на японском языке!
А Олег Басилашвили — мой крестный отец в кино. Он «продал» меня Эльдару Рязанову на маленький эпизодик в фильме «Привет, дуралеи!». Я придумал себе образ, характер, показался режиссеру и в конце заявил: «Ну, хоть живое место в фильме будет». Рязанов назвал меня нахалом, но в фильме оставил.
О ТОМ, ЧУВСТВУЕТ ЛИ СЕБЯ МАСТОДОНТОМ
— Нет, я чувствую себя неполноценным артистом, потому что у меня осталось только кино. Мне приходят приглашения из антреприз. Не хочу ничего плохого говорить, но это не моё.
О ПЕРСПЕКТИВАХ ВЕРНУТЬСЯ В БДТ
— Того БДТ, которому я служил, к сожалению, уже не повторится. Это великий театр — Большой драматический. Театр — как цветок. Его посадили, он вырос, расцвел, потом начинает вянуть, опадать. Приходит садовник, сажает новое растение. Наш БТД остался в прошлом. Понимаете, после того, что было, идти в какой-то другой театр, это всё равно, что, увидев раз подлинник Рубенса, потом смотреть на репродукцию.
В театре для меня важен режиссер-единомышленник. Таким был Темур Нодарович Чхеидзе. А еще в БДТ ставил Жак Лассаль из «Комеди Франсез». Я играл у него в «Жорже Дандене». По-русски вообще не говорил, с двумя переводчиками. Но он поверил в меня.
ОБ ОРИЕНТИРАХ В ПРОФЕССИИ
— Ориентир у меня один — не посрамить нашу великую русскую театральную школу. Ту — старую, настоящую, школу переживания. Она другая, нежели сейчас. Когда обладаешь классическими знаниями, у тебя есть фундамент. И дальше ты существуешь, играешь, как хочешь.
О ТОМ, НАДО ЛИ УЧИТЬСЯ АКТЕРСКОМУ МАСТЕРСТВУ
— Надо. И у хороших мастеров. А потом, лет десять поработать в театре. Без знаний ты можешь сниматься, пока не потребуется играть еще кого-то, кроме себя. Хотя, бывают исключения.
Театр остается в тебе на всю жизнь, он питает тебя. Мне моя коллега из Москвы Юля Сулес подарила футболку: на груди — Товстоногов с сигаретой, а на спине надпись — «Бывших БДТэшников не бывает». Я ее всегда надеваю на важные события.
(Зоя Игумнова, «Известия», 22.04.21)