Фотограф Дмитрий Исхаков стал героем YouTube-шоу Ксении Собчак «Осторожно, Собчак!». Бывший муж Полины Гагариной своим видением относительно расставания с женой и рассказал, как складываются их отношения после разрыва.

О НАЧАЛЕ ОТНОШЕНИЙ И СВАДЬБЕ С ПОЛИНОЙ ГАГАРИНОЙ

- В то время когда мы познакомились, я был уже состоявшимся фотографом. И меня позвала Полина что-то снимать — мы работали вместе. Прошел год или два. Мы в какой-то очередной раз сошлись и начали встречаться. Мы не очень долго встречались, кстати: несколько месяцев. У меня никогда не было идеи фикс: жениться, завести детей, пройти всю эту программу обязательно. Но когда я встретил Полину — мне было уже 35 лет, — мне остро захотелось завести с ней семью. Я влюбился, она тоже была влюблена. Мы еще были лучшими друзьями. Я нашел в ней друга, а она — во мне. Я так думаю, не хочу за нее говорить. И мы реально дружили, смотрели в одну сторону, были легкими, молодыми. На тот момент не было ни "Евровидения", ни "Голоса", ни китайского проекта Singer.

О НАЧАЛЕ РАЗНОГЛАСИЙ В БРАКЕ

- В какой-то момент наша жизнь понеслась очень быстро. Наверное, это случилось после "Евровидения" — оно было триггером, я сейчас так думаю. Я был рядом с ней в Австрии. Полина всегда была на передовой — она известный и популярный артист, — и домашняя поддержка в этом случае очень нужна. Ты сгораешь, очень много отдаешь зрителям, но потом возвращаешься домой, и с тобой тоже нужно как-то работать. И мне это было в кайф. Я воспринимал это все как общее дело. Поставил свою карьеру на паузу, потому что мне казалось, что мы друзья, любим друг друга, мы семья, и мы делаем одно дело. Я чувствовал, что нужен Полине. Я был с ней везде: на закулисьях, концертах, переговорах, монтажах. Помогал и участвовал. Не могу сказать, что меня кто-то к этому принуждал: я хотел этого сам, мне было это интересно.

Со временем наши ценности и приоритеты начали расходиться. Я вдруг открыл в себе какой-то азарт и любовь к семье. Я вдруг увидел, что я семейный человек, и мне это нравится. А артист на таком уровне живет в дороге, на сцене, в студиях и в постоянном движении. Это не произошло мгновенно и в один день. Все было постепенно. Где-то мы чуть не уследили — ты же отдаешь себе отчет, не анализируешь. Мы вместе делали одно дело. Честно, я не беру на себя большую роль, чем та, которую я играл, но я думаю, это была общая история. Я это вижу так, но, может, она скажет по-другому. Это серьезный эмоциональный и энергетический вклад. Я действительно посвятил себя этому, но ни о чем не жалею, я благодарен, осталось много прекрасных воспоминаний. Теперь я думаю, что, может, и не надо было этого делать. Может быть, не надо было настолько растворяться. Это вообще отчасти ловушка. Но когда любишь человека и увлечен, когда у вас общее дело и интерес, ты не очень об этом задумываешься. Это как перед сексом попросить справку о венерических болезнях.

О СЕМЕЙНОМ БЮДЖЕТЕ

- Наша семья была перевертышем в этом смысле. Для нашей страны это не очень традиционно — я это понимаю, — но у меня не было на этот счет комплекса. Я всегда зарабатывал нормально, и альфонсом я не был. Я не чувствовал себя каким-то приложением, такого не было. Я зарабатывал достаточно, чтобы себя уважать и содержать семью. Этот вопрос не возникал. У нас были какие-то общие траты, какие-то отдельные траты. Но такой вопрос не стоял, никто не вел учет. Никогда не было такого: он платит или она платит. Я всегда во всем этом участвовал: и что касается воспитания детей, и праздников. Мне неловко, что это всем интересно, но загибать пальцы и перечислять, в чем я участвовал, а в чем нет, как-то недостойно.

О РАЗДЕЛЕ ИМУЩЕСТВА С ПОЛИНОЙ ГАГАРИНОЙ

- За деньги мы не судились. Когда разводишься, есть много вещей, которые надо обсудить и решить. Я не съезжал с квартиры, это моя квартира. Мы жили в разных местах, но это моя квартира, у Полины есть свои квартиры. Пока мы не договорились по всем вопросам и точка не поставлена, было бы неправильно мне это все публично комментировать. Если люди не могут договориться, то человек либо идет в суд, либо не идет. Я не собираюсь этого делать. Можно сказать, что из этого брака я вышел только с тем, что заработал сам.

ОБ ИНИЦИАТИВЕ ПРИ РАЗВОДЕ

- Мы много раз оба уходили, хлопали дверьми, расставались, сходились. Когда ты уже много лет живешь с человеком, постепенно ты должен начать работать над этим. Надо стараться, врубать какие-то внутренние резервы. Мне кажется, всегда надо использовать все последние шансы и только потом сдаваться. Я думаю, что на тот момент мы могли бы еще над этим поработать. Может быть, это и не сработало бы. Сейчас прошло время, и ты смотришь на это с более холодной головой. Я думаю, что мы все друг другу сказали и дали все, что смогли дать. Я не хотел какого-то ренессанса и попыток. Мы через это прошли, это тоже нам что-то дало. Мы попали в новые обстоятельства и многому научились.

О СУДЕ ЗА ОПЕКУ НАД ДОЧЕРЬЮ

- Первой, кто сказал, что нужны адвокаты, была Полина. Я, видит Бог, много раз пытался это обойти. Говорил, что мы можем цивилизованно и по-человечески обсудить и решить. Она сказала, что говорить мы будем только через адвокатов. В итоге мы не смогли договориться. Я сделал ей очень лояльное и очень дружеское предложение с перекосом в сторону ее интересов. Мне было отказано во всех моих предложениях — и по детям, и по материальным активам. У нас нет суда за деньги. Я подал иск, потому что мы исчерпали все возможности к договоренности. В моем представлении есть папа, который хочет и имеет возможность общаться с дочерью и заниматься ее воспитанием. Я участвую материально: плачу за няню и кружки, и делаю это с удовольствием. Мне кажется неправильным и нездоровым, что я не могу войти в дом, даже если Полины там нет, и быть рядом с дочерью. То есть дочь растят няни, меня это не устраивает. У Полины сложный график, она большой артист, она часто не может быть дома к определенному времени. Я это понимаю. Но есть папа, который хочет и может это делать.

(«Осторожно, Собчак», 28.09.2021)