О ПОЗЫВНЫХ НА СЪЕМКАХ ФИЛЬМА В КОСМОСЕ

— У нас общий позывной командира нашего экипажа, мы его себе не придумывали. Astrey 1 — это Антон Шкаплеров, Astrey 2 — Клим Шипенко, и мой позывной — Astrey 3.

О ДЕТСКИХ МЕЧТАХ

— Дело в том, что мне в небольшом провинциальном городке, где я родилась, и актрисой-то мечтать стать было чрезвычайно странно. Но так вышло… Вокруг меня, кстати, происходили странные штуки, получается, что это были знаки. Сначала во время съемок фильма Ани Меликян «Трое» в режиссерской группе появилась печать со словом «Космос». Висели раскадровки, и когда какой-то кадр получался более чем удачным, на него ставили такую печать. Знак качества, что мы молодцы, все хорошо сделали. Дальше: после съемок в фильме «Петровы в гриппе» у Кирилла Серебренникова нам подарили толстовки с фразой «Космос нас любит, космос нас манит». Мне все потом говорили: «Ой, ты такую прикольную толстовку для себя придумала». Вообще нет! Эта толстовка была сделана за год до того, когда началась история с космосом. И третье совпадение. Несколько дней назад был специальный показ, премьера фильма «Молоко». И у нас началась просто смеховая истерика, когда Андрюша Бурковский, точнее, его герой уезжает от своей мамы и из автобуса говорит ей: «Мам, ну ты чего? Я же не в космос улетаю». Такие случились совпадения — сразу в трех фильмах, в которых я снималась в прошлом году. Наверное, знаки...

А если возвращаться к детским мечтам… Не было в них космоса, это правда. Но когда появилась информация об этом проекте, я стала одной из первых, кто сразу подал заявку на участие. Прекрасно понимала, что в открытом конкурсе (было подано около трех тысяч заявок. — Прим. ред.) все будет зависеть от медицинской комиссии, и совсем не была уверена, что пройду ее. Но точно знала: я должна попробовать, такой шанс выпадает только раз в жизни. Это был вызов для меня самой: смогу ли пройти испытание, которое проходят космонавты, что это за ощущения. Это была моя цель. Но, разумеется, я отдавала себе отчет, что если прохожу медкомиссию, то дальше надо лететь в космос. Не будет такого — ой, я просто так зашла, попробовала, а потом резко передумала. Буду идти до конца.

О ЗДОРОВЬЕ

— Если честно, я вообще в своей жизни до этого полное медицинское обследование, такой тотальный чекап, ни разу не проходила. Никогда! Я понимаю, что это неправильно, о здоровье нужно заботиться. Но когда мчишься из проекта в проект, из театра на съемки, и семья, конечно, и дела, — так что просто не хватало времени. И меня порадовало, что мое здоровье позволяет лететь в космос, чего уж тут грустить-то? (Улыбается.) Скажу больше, несмотря на колоссальные физические нагрузки во время тренировок, мне кажется, что сейчас я становлюсь еще здоровее, потому что стала намного спокойнее. Наша актерская профессия предполагает постоянное нахождение во взвинченном эмоциональном состоянии. Мы все это делаем немножко специально, нам надо быть очень подвижными психически, живо реагировать. И я теперь понимаю, что мы себя все время раскачиваем для этого. Космонавты — наша полная противоположность, их профессия предполагает ровно обратное. Спокойствие, только спокойствие. И я открыла в себе такую же способность. Оказывается, я умею сама себя успокаивать даже в самых сложных ситуациях. То есть очень много раз хотелось быть такой, какой я могу быть в обычной жизни. Из разряда — если что-то не получается, сказать «да пошло оно все...». Но оказывается, можно перебороть себя, сделать глубокий вдох, успокоиться: «все хорошо, идем дальше». В этом для меня тоже было большое преодоление. Все-таки последние несколько лет я вообще не привыкла находиться в таком состоянии зависимости. Здесь режим, здесь расписание, здесь нельзя опоздать на минуту, здесь все очень четко — как надо делать, как не надо. Ты можешь высказать свое мнение — что я в общем-то и делала периодически. Но быстро поняла, что прежние правила, когда эмоциями можно что-то доказать, здесь не работают. И это правильно.

О РЕАКЦИИ БЛИЗКИХ НА ЕЕ УЧАСТИЕ В «ВЫЗОВЕ»

— Надо сказать, мало кто в это верил. В то, что я вообще продвинусь куда-то дальше медкомиссии. Все ведь понимали, о каких нагрузках идет речь. Но оказалось, что мой вестибулярный аппарат разрешает лететь в космос, а это первое условие. Я вот сейчас пришла с крутящегося кресла. Сегодня сказали: «Мы тебя уже сто раз проверили, попробуй подвигаться сама, как хочешь, так, чтобы раскачать на максимум свой вестибулярный аппарат». Я качалась во все стороны, крутилась-вертелась — и все равно выдержала нагрузки. Наверное, я мог­ла бы догадаться, что у меня все в порядке с вестибулярным аппаратом, потому что, когда в кино пере­обуваюсь, я никогда не сажусь. Делаю это стоя, быстро и ни за что не держусь. Могу долго простоять на одной ноге с закрытыми глазами, удерживая равновесие. Но мы же понимаем, что в обычной жизни редко этим пользуемся, и не рассказываем об этом на каждом углу. Ну да, меня до этого в театре по-всякому крутили: и вниз головой, и вверх головой, и так кидали, и так бросали. В театре есть опыт нагрузок, плюс в кино тоже, но все равно не было уверенности, что я пройду все испытания. Поэтому родные сначала были очень спокойны. Подумаешь, куда-то она ездит и ездит, проходит там какие-то испытания! Потом, когда уже поняли, насколько все серьезно, то начали переживать. Конечно, мы для них герои, но все эти красивые слова будут говориться потом. Сейчас их волнует только одно — чтобы все прошло штатно, правильно. Чтобы вернулись здоровыми, счастливыми, веселыми, вот и все.

О СЮЖЕТЕ ФИЛЬМА «ВЫЗОВ»

— По сюжету моя героиня, врач-нейрохирург, летит на орбитальную станцию, чтобы сделать там экстренную операцию на сердце космонавту. Клим Шипенко — режиссер и оператор нашего проекта, космонавта сыграет Олег Новицкий, он уже находится на станции, вместе с Петром Дубровым. А с нами летит Антон Шкаплеров. И вот они, настоящие космонавты, будут главными героями всей космической части. На самом деле им предстоит проделать колоссальную работу. Помимо их основных задач на станции, которые никто не отменял, у них много текста, много действий для фильма. Придуманы очень сложные сцены, не просто пролеты и кад­ры около иллюминатора. Есть сложные технические сцены с огромным количеством медицинского реквизита в том числе. За медицинский реквизит буду отвечать я, поскольку все уже подробно изучила, мы присутствовали на шестичасовой операции. Это тоже часть, за которую я очень волнуюсь. Мало того что я не космонавт, но я еще и не врач! Будем наде­яться на то, что мы это в космосе тоже освоим и вспомним, как готовились на Земле. Волнений, конечно, много, что тут говорить, — подготовка, сам полет, физическое и моральное состояние непосредственно на станции. Скажу вам честно, за то небольшое количество съемочного времени, которое у нас получается на станции, даже на Земле не так просто снять все, что мы запланировали. Но будем стараться. Кстати, снимать мы начнем уже в корабле, у Клима в руках камера будет с самого начала. Он меня готовит к этому: «Слушай, Юль, я понимаю, ты уже всему научилась, как рассчитывать порционный кислород, как следить за давлением, нам это пригодится. Но давай, когда я начну снимать, ты все эти умения забудь и не играй мне их, потому что твоя героиня гораздо меньше готова к полету в космос, чем ты. Играть надо будет одно: неуверенность, волнение, страх. Нас хотя в сжатые сроки, но ко всему подготовили. А твоя героиня летит неожиданно, и этому мы должны поверить».

О МЕНЮ В КОСМОСЕ

— Нам с собой подготовили 16-дневный паек в специальных контейнерах, это стандартный рацион питания, хотя мы и летим на чуть более короткий срок. Там сбалансированная и полезная еда, но что именно, даже не имею представления. Под нас точно ничего не меняли. Хотя если космонавты летят на долгий срок, на полгода или на год, то тогда могут уточнить их предпочтения.

О ЛИЧНЫХ ВЕЩАХ, КОТОРЫЕ ВЗЯЛА С СОБОЙ НА ОРБИТУ

— Нам разрешили взять с собой ровно по одному килограмму личных вещей, и больше быть не может, даже если это будет перевес всего в десять граммов. Для всех этих вещей есть много ограничений, и мы давно отдали их на обработку. Удалось взять не все, что хотелось бы. Например, духи пришлось оставить на Земле, потому что это спирт. Полечу без духов. Взяла с собой рисунки своих детей, игрушечного галчонка, символ нашего благо­творительного фонда, колечко подруги, чтобы побывало в космосе. Какие-то совсем маленькие и легкие вещи. Взяла еще семейные фотографии и свои портреты. Дело в том, что на МКС есть печать о том, что вещь побывала в космосе. Поэтому брала то, что можно будет проштамповать, сохранить на память или подарить как сувенир.

О ТОМ, ЧЕМ ЗАЙМЕТСЯ ПОСЛЕ ПОЛЕТА

— Мечтаю провести время с семьей, поехать в наш загородный дом, собрать друзей. Мечтаю поехать на море, очень хочется. И побыть в тишине. С кино точно будет пока небольшая пауза, начну читать новые сценарии попозже. Но, безусловно, вернусь в театр, у меня есть чувство вины, что меня там не хватает, есть обязательства. Посмотрим… Сейчас очень сложно что-то предполагать, насколько быстро мы восстановимся. Официально после приземления мы еще две недели будем проходить реабилитацию. Так что поговорим об этом потом, когда все случится.

О ПЕРЕОСМЫСЛЕНИИ ЖИЗНЕННОГО ОПЫТА

— Мне кажется, я еще очень долго буду переосмысливать все, что со мной сейчас происходит. Было такое огромное количество испытаний, преодолений, но это все не важно, ведь цель великая — свидание с космосом, волнительное и прекрасное. Мы тут с ребятами как-то рассчитали, когда над Байконуром будет пролетать МКС, и забрались на крышу, чтобы посмотреть на станцию. Мы почему-то так редко смотрим на звезды… Я очень хочу, чтобы желание любоваться ими осталось, когда я вернусь, чтобы я находила на это время. Чтобы мы с дочками уезжали в наш загородный дом, забирались на крышу, смотрели в космос и понимали, что нет ничего невозможного, если верить.

(Юрий Ненев, «7 дней», 08.10.21)