О ДОСТОИНСТВАХ СЦЕНАРИЯ «ОДЕРЖИМОЙ»

– В первую очередь, меня подкупило, что режиссером фильма стал Игорь Волошин. Его «Нирвану» я посмотрела еще лет в 12, живя в Красноярске, и сразу влюбилась в нее. И вот спустя долгие и непростые годы на почту пришел сценарий его нового проекта. Мне сразу понравилась моя героиня Аня. Я люблю играть неоднозначных персонажей: непростых и сложных. Такие роли дарят серьезный опыт, чему я – как артистка – очень рада. Новый опыт, новый риск, новая жизнь.

ОБ ЭРОТИКЕ В «ОДЕРЖИМОЙ»

– У моей героини не так много постельных сцен, как, например, у Лизы, которую сыграла Лукерья Ильяшенко. Поэтому моя душа была спокойна. И в целом – я не боюсь откровенных сцен, мне они даже нравятся. Люблю живое взаимодействие с партнером. Прошу понять меня правильно, и почем зря не эксплуатировать (смеется). Меня не смущала подобная откровенность, потому что в контексте сценария и темы она необходима для исследования собственной сексуальности Ани. Я понимаю ее как человека. И значит – принимаю как актриса.

О РОЛИ В «КЭТ»

– Могу сказать, что Борис хотел снять сатиру на современность. И у него это получилось. Главное, что «Кэт» мне дала, помимо колоссального опыта, так это желание стать матерью (смеется). Когда проходили съемки, мне было 22, и о материнстве я не думала. Но когда я стала готовиться к «Кэт», мне пришлось еще больше окунуться в это, прочувствовать снова. Ведь для Кати ребенок – это ее спасение, ее ангел, ее малышка. Она – единственный свет во всем окружающем ее мире. Я помню, в период запуска проекта, в кабинет на «Мосфильм» принесли игрушечную куклу, якобы это Маша – дочь моей героини. И я ее стащила и привезла в пакете домой. Мне нравилось ходить с этой куклой и качать ее на ручках, убаюкивать. Но счастье не было долгим, куклу попросили отнести на помойку. Мне было тяжело.

О ПЕРЕХОДЕ В БОЛЬШИЕ ПРОЕКТЫ

– Первый мой фильм был «Кэт», и когда меня позвали, то конечно, помимо радости, я испытывала очень сильный страх не справиться с такой сложной ролью, ведь я была студентка-дебютантка. Помню свое волнение, когда первый раз пошла на ансамблевые пробы с другими артистами. Там я получила колоссальную «насмотренность», что из себя представляют эти артисты. Кто-то меня восхищал до одури, и с ними было очень классно взаимодействовать. Также этот опыт помог мне немного расслабиться и поверить в себя. И, да, даже популярные артисты приходили на пробы с невыученным текстом – и ничего, их все равно потом звали снова. Я поняла, что даже если я немного забуду текст на пробах, это не повод, чтобы паниковать. Хотя текст нужно знать всегда, конечно.

О СРАВНЕНИЯХ С АНДЖЕЛИНОЙ ДЖОЛИ

– Меня всегда с кем-то сравнивали. Всем я напоминаю чью-то подругу, маму, голливудскую актрису. Когда я была маленькая, меня сравнивали с Анджелиной Джоли, Скарлетт Йоханссон, Одри Тоту, Вайноной Райдер – этот список можно продолжать бесконечно. Тогда это вселяло в меня уверенность, что я на правильном пути. Когда я переехала в Москву, во ВГИКе меня начали сравнивать с актрисами французской Новой волны, что мне тоже нравилось. А вот, когда я начала сниматься и меня стали сравнивать с московскими актрисами, я начала негодовать. Сейчас я к этому привыкла, и меня это не заботит. У всех разные проекции, все видят меня по-разному – и это нормально для актрисы. Ведь тело – мой инструмент.

О ЦЕНЗУРЕ

– Когда я училась, я не была вовлечена в киноиндустрию, поэтому мне сравнить не с чем. Цензура всегда была, есть и будет. Мне очень понравились размышления Валерии Гай Германики в интервью Ирине Шихман. Она сказала, что во времена цензуры часто рождались шедевры. Мне кажется, доля правды в этом есть.

(Елена Зархина, Газета.Ру, 18.08.2022)