Рецензия на фильм Кирилла Серебренникова «Петровы в гриппе»: Лучше не будет, лучшее — уже сейчас
Оценка: 5 из 10
Фильм по роману Алексея Сальникова «Петровы в гриппе» показали на Каннском кинофестивале в рамках основного конкурса. Режиссёр: Кирилл Серебренников. В ролях: Семён Серзин, Чулпан Хаматова, Юлия Пересильд, Юрий Колокольников, Юра Борисов, Иван Дорн и другие.
Фильм Кирилла Семёновича Серебренникова — настоящая хонтология, но не столько намеренно эстетически, сколько случайно теоретически. По его фильму шагают призраки Маркса и «совка», призраки Гоголя и Булгакова, призраки Ельцина и Горбачева, призрак светлой России будущего. Своя рубашка, хоть и ближе к телу, но иногда жмёт так, что не продохнуть. Горбачёв продал, Ельцин пропил, а мы по-прежнему не знаем, кто мы, откуда, и что нам делать. Хотя фильм вызывает экзистенциальный ужас даже не от того, что происходит в современной России, а скорее от того, что в ней не происходит — а именно кинематографии. В «Петровых в гриппе» есть театр (в основном, Станиславского), претенциозная литературщина, комикс, но очень мало, собственно, самого кино.
Земную жизнь пройдя до половины, Петров очутился в гриппе. Правда сойти ему предстоит не в Ад, а в Аид — на ближайшей автобусной остановке, а там — (не видать конца и края) Россия, а значит поющие бабушки в лифте в хрущевке, вьюга, пережеванный и выплюнутый Мандельштам. Поэт в России больше, чем поэт, поэтому имеется история непризнанного гения (Иван Дорн) и его трагической кончины: пустое сердце бьется ровно, в руке не дрогнул пистолет.
Национализм, мизогиния и гомофобия вплетаются в гомоэротизм парадоксальной и загадочной русской души, впрочем, и не только у героев Серебренникова. Вся сомнамбулическая фантасмагория позаимствована из книги, но немного (с целью оригинальности) перетасована и обязательно разоблачается.
Что касается актерского состава и многочисленных камео, даже прочтение этих имён рядом вызывает тревогу: Сергей Дрейден (которому не привыкать рассуждать о судьбах России), рэпер Хаски (aka маленькая трагедия), два Юрия — Колокольников и Борисов, упомянутый Иван Дорн, Любовь Аркус в роли советской уборщицы из детства Петрова, Анна Наринская, импровизирующая Мандельштамом, в роли Петровых Чулпан Хаматова и Семен Серзин, а также поэты и многочисленные актёры Гоголь-центра. Просто апокрифический фильм «Дау» по количеству светил в кадре.
Петрова работает в библиотеке, а на досуге вычисляет маньяков по выбранным опусам (весь де Сад, сочинения о Холокосте, учебники по гинекологии), Петров же — художник комиксов и автослесарь, но прежде всего — алкоголик на полной ставке. Он кочует по квартирам, в основном, как на допросе освещенным светом настольных ламп, за дверями которых сплошная метель и канитель под рок и фолк, и Хаски, и лето среди зимы — Вивальди на аккордеоне.
Лучшая часть книги о детстве Петрова, изображающая его как бы маленьким взрослым, понимающим и видящим намного больше, чем взрослые, которые его инфантилизируют. Они как будто бы подменяются очередной попыткой цитировать и переосмыслять Тарковского в образе матери Петрова (Варвара Шмыкова), который, как известно, наше все (и даже больше).
Основываясь на русских картинах этого года в Каннах, можно вывести рецепт идеального ФСБшника: Колокольников/Борисов/Паль (нужное подчеркнуть), плохая игра по Станиславскому, усики, эту игру компенсирующие, иконки, водка и гробовозка.
Выходит то ли сюрреализм, то ли метамодернизм: все друг на друга орут и ругают власть, а ещё охают, ахают, кряхтят и кричат, разумеется, благим матом. Обскурантизм, ереси и конспирология — осуждаются, социальная проблематика — поощряется, надежда на светлое будущее — прилагается. Спасибо, что грипп, а не рак, что живы не хлебом единым, а высокой поэзией Эдуарда Асадова, а от гриппа и ковида закинем аспирин 77 года.
Система выборов давно себя дискредитировала, как и демократия, как и современное российское кино спонсорства Романа Абрамовича. Хаос и смерть пора бы вобрать в себя и стать им, а не пытаться все восстановить, починить, восполнить, поправить. Перефразируя другой русский фильм в Каннах «Дело», лучше не будет, лучшее — уже сейчас.
Анна Стрельчук, Канны, InterMedia