Оценка: 7 из 10

Премьера драмы «Дело» прошла на Каннском кинофестивале в секции «Особый взгляд» 9 июля 2021 года. В России дистрибьютером картины станет компания All Media. Режиссёр: Алексей Герман мл. В ролях: Мераб Нинидзе, Анна Михалкова, Роза Хайруллина, Светлана Ходченкова, Александр Паль, Александра Бортич и другие.

Алексей Герман-младший ещё со своего дебютного фильма стал верным послом российского кино на главных мировых кинофестивалях. Однако в программу Каннского кинофестиваля его пригласили только сейчас – спустя 18 лет после премьеры «Последнего поезда». Это приятный сюрприз, как, впрочем, и само «Дело» — фильм-неожиданность, снятый режиссёром в карантинных условиях, пока производство большой международной картины про войну застопорилось из-за очередной волны пандемии.

Неожиданным «Дело» можно назвать ещё по одной причине: это ярко выраженное политическое кино, которое в России обычно если и снимается, то с опаской и с большими рисками так и не выйти в прокат. О политике в нашем кино либо стараются не говорить, либо прибегают к метафорам и образности, как в «Левиафане» Звягинцева. На мировой же авторской сцене к политическим фильмам привыкли, их высоко ценят (тот же «Левиафан» завоевал невообразимое количество наград), отчего и у Германа мл. есть все шансы на долгую фестивальную судьбу. Тем более что и тема его фильма хорошо знакома и крайне актуальна по сей день – домашний арест. Из-за которого, между прочим, два года назад на Каннский кинофестиваль не доехало сразу два режиссёра – иранец Джафар Панахи и наш Кирилл Серебренников, снова на этот раз пропускающий премьеру своего нового фильма на Лазурном берегу.

В фильме Германа-младшего запертым в собственной квартире оказывает Давид (Мераб Нинидзе), преподаватель литературы Серебряного века в провинциальном ВУЗе. Его обвиняют в казнокрадстве – в краже гранта на проведение научной конференции. Давид клянётся, что никаких денег он не брал, да и конференцию провёл успешно. Он подозревает, что дело сфабриковано, потому что чуть раньше запостил в свой соцсети собственное мини-расследование о том, как мэр их городка, по его сведениям, украл 5 миллионов, что выделили на памятник Петру I.

Давид – узник, но, как у Сартра (из которого, кстати, взят эпиграф к фильму), он свободен принять решение – смириться или бороться за своё освобождение. Герой нанимает адвоката, продолжает мирно протестовать, вывешивая лозунги на простыне у себя на балконе, и надеется на справедливость. Тем не менее основной «экшен» такого сюжета (суды, разбирательства, разговоры с общественностью) остаётся за кадром – мы, как и герой Нинидзе, на протяжении всего фильма заперты в его захламлённой квартире, откуда нам позволяют лишь иногда выйти прогуляться недалеко от дома.

С единством места действия львиную долю зрительского внимания утягивает на себя обстановка, в которой существует Давид. Елена Окопная, постоянный художник-постановщик всех фильмов Германа-младшего (а ещё его жена), получившая за «Довлатова» приз в Берлине, снова радует глаз внимательного зрителя. Квартира, в которой Давид живёт вместе с мамой (Роза Хайруллина), напоминает склад какого-то музея: на стене висит портрет Ахматовой, у кровати хранятся японские маски, на полке – книги Мандельштама, стихи которого Давид читает собаке. С советским поэтом герой сравнивает себя и вовсе прямым текстом: мол, его конфликт с мэром – это как конфликт Мандельштама и Сталина.

В целом многое в «Деле» проговаривается вслух и подаётся в лоб. Здесь нет особой тонкости в сценарии, как, например, у Джафара Панахи в изобретательной документальной работе «Это не фильм», где по-настоящему сидящий под домашним арестом режиссёр использовал иронию в качестве политического высказывания. Герман же не намерен сглаживать углы или завуалировано размышлять о коррупции, хотя порой в фильме всё же пробиваются нотки исконно русского абсурда. Соседи и местные жители, устроившие мини-пикет под окном Давида, уверяют, что он украл деньги не у какой-то там государственной организации, а у самого Пушкина, по их мнению, написавшего «Преступление и наказание».

Герман прямо проводит параллель между неграмотным народом и теми, кто поддерживает мэра (в контексте фильма – теми, кто отрицает коррупцию). Даже основной представитель власти предстаёт в абсурдном образе начитанного следователя (Александр Паль), с которым у Давида завязывается небольшой разговор про Оруэлла, заканчивающийся на фразе как раз в духе «1984»: лучше признайтесь, так проще будет.

Протагонист у Германа вышел противоречивым по всем пунктам. Занимается спортом, но с сигаретой в зубах. Учёный человек, но делает шаржи с изображением того, как мэр «сношается» со страусом. Интеллигентный полиглот, но хамит соседке снизу и ревнует бывшую жену. Давид – явно не тот человек, за которым хочется идти до конца, но все вокруг ему почему-то помогают, а студенты в нём души не чают (он даже поёт с ними у костра песни Шевчука, хотя эпизод, надо признать, выбивается из общей картины). Однако, как известно, у правды нет ни лица, ни харизмы, ни поступков, ни личных черт, и исходя из этого, разве человек, что стремится к правде, не заслуживает зрительской симпатии априори, каков бы он ни был по своей природе? Вопрос лицемерия, пожалуй, один из самых любопытных, что картина Германа-младшего подвешивает в воздухе.

Мераб Нинидзе, впрочем, играет безупречно, как и Александр Паль – тот ещё мастер коротких, но запоминающихся экранных появлений. Остальной же, очень даже звёздный, актёрский состав не столь очевиден. Анна Михалкова играет адвоката – персонажа, через которого фильм неуклюже пытается транслировать ряд других, ни к чему не приводящих, размытых, хоть и важных, тем домашнего насилия и женской эмансипации. Эпатажная Роза Хайруллина не изменяет себе, но её экранное время ограничено, ещё меньше его у Светланы Ходченковой, появляющейся в образе медсестры, и Александры Бортич, в буквальном смысле олицетворяющей свет в конце туннеля.

Нужно ли всегда бороться за свою правоту? Что если борьба окажется в итоге напрасной? А если приведёт к куда более плачевным последствиям? У Алексея Германа мл. на сей счёт вполне сложившееся мнение, которое требует определённой смелости, чтобы изложить его через кинематограф. «Дело» к концу могло бы свернуть в куда более радикальную и провокационную, оттого яро публицистическую, сторону, но вместо этого метит на порядок выше – к поучительно прозаическому финалу, который, кажется, только по меркам русского человека можно смело назвать счастливым.

Вадим Богданов, InterMedia