(О ЗЕМЛЕТРЯСЕНИИ В ТАШКЕНТЕ, КОТОРОЕ ПЕРЕЖИЛ В ДЕТСТВЕ)
"Все произошло ночью, под утро. Помню, просыпаюсь оттого, что мама хватает меня на руки прямо в одеяле. Спросонья ничего не понимаю, вижу только, что по стене возле моей кроватки расползаются трещины — как паутина. Не спуская меня с рук, мама бежит на улицу, сзади — папа с моей старшей сестрой. Во дворе толпятся люди. Вой сирен, какой-то странный запах — то ли гари, то ли пороха. Дышать трудно, глаза слезятся. Все кричат: "Война! Началась война! Куда бежать?!" Паника жуткая. Вопли. Никто ничего не понимает. Из окон летят какие-то вещи, свертки. Не отрываясь, смотрю на наш дом. Несколько минут он трясется, словно живое существо, после чего обрушивается: треск, грохот, облака пыли, воронка. Вслед за ним начинают валиться окрестные дома… Много позже мы узнаем, что оказались в эпицентре печально известного ташкентского землетрясения, случившегося в апреле 66-го года. Мне тогда было пять лет… Через несколько часов стали подъезжать грузовики. С них стаскивали бочки с водой, продукты, вещи, какие-то огромные тюки, оказавшиеся военными палатками, в которых все мы первое время ночевали. Когда завершилась неразбериха, мы перебрались к папиной сестре, дом которой чудом уцелел, и почти год жили в ее семье. Удивительно, но ни у кого не было ощущения безысходности. Родители мои свято верили в то, что наша страна не бросит людей, попавших в беду, на произвол судьбы — непременно поможет, спасет. И, надо сказать, не ошиблись. Государство действительно нас спасло. За год был построен целый микрорайон, и мы переехали в новый дом. Причем вместо прежних полутора комнат наша семья получила трехкомнатную квартиру, неловко сейчас даже сказать, совершенно бесплатно. И я там прожил до 17 лет".
(О РОДИТЕЛЯХ)
"Вообще родители мои были людьми очень шумными, громкими. Обожая друг друга, беспрестанно ссорились, кричали. Оба красавцы: папа — вылитый Тихонов, мама — точь-в-точь Мордюкова, с длинной косой. Еврейские традиции в нашей семье не культивировались, разве только одна — нас воспитывали по принципу: дальних родственников не бывает, все они — близкие. Когда я уже перебрался в Москву, часто плакался маме: "Мам, я не в состоянии принимать всех приезжающих, ну просто не могу!" Она по-настоящему обижалась. Нет, это даже не обида была, а полное и категоричное непонимание: "Игорь, так ты, значит, зазнался?! Как это возможно не встретить тетю Тамару из Хмельницкого?" Я говорю: "Мама, но я ее даже не помню". — "Ты что?! Она же тебя в колясочке нянчила!" И взывала к папе: "Яша, ты представляешь, наш сын не хочет встретить Тому! Кого мы вырастили…"
(О ВОСПИТАНИИ)
"Воспитание было очень консервативным. Скажем, в семь часов вечера вся семья обязательно должна была обедать. Причем обед полноценный — с первым, вторым, третьим, с салатами и арбузами. Хочу не хочу, буду не буду не допускалось. Съедать должны были все, что ставилось на стол. Нас с сестрой держали в жестких рукавицах, вольности не дозволялись. Света до десятого класса ни разу даже на танцах не была, прогул школы считался чем-то невероятным. И все-таки, по большому счету, родители нас не прессовали. При всей простоте у них было понимание того, что детям надо давать возможность попробовать себя. А меня и прессовать было бессмысленно, потому что с того момента, как в пятом классе я начал заниматься в драмкружке, никакой другой профессии, кроме актерской, для себя даже не представлял".
(О ПЕРВОЙ ЛЮБВИ)
"Тогда я был очень сильно влюблен. В сестру моей подруги из драмкружка. Безумно любил эту девушку, со всей силой юношеской страсти. Просто боготворил ее. Собирался жениться, Майя была согласна. Все вокруг умилялись: ну как есть — Ромео и Джульетта. При этом отношения у нас были исключительно целомудренными. Когда на следующий год я поступил в Школу-студию МХАТ, Майя приехала ко мне в Москву, мы с ней гуляли, строили планы на будущее. Обещала ждать моего возвращения. Я думал о ней денно и нощно, ее фотография постоянно стояла на моей тумбочке в общежитии. Приятели подсмеивались, говорили: "Ты чего, всерьез, что ли? Забудь, она сейчас наверняка уже с другим встречается". Я возмущался: "Как вам не стыдно так думать!.." На зимние каникулы поехал домой. С подарками из столицы. Приезжаю, а Майя меня не встречает, вместо нее на перроне — ее сестра. Глаза прячет. Чувствую, что-то не то. Спрашиваю про Майю, и она говорит: "Не надо тебе больше вспоминать о ней, она вышла замуж…" Как дошел домой, не помню. Запомнилось только, что дома рыдал — долго, безутешно. Мама ругала эту Майю последними словами, плакала вместе со мной, пыталась всячески успокоить меня, но все было бесполезно. Я переживал ужасно. Заболел даже — тяжело, с высокой температурой, с бредом. Настоящая горячка была, вообще не знал, как жить дальше… Время, конечно, вылечило, но я стал другим человеком. Разумеется, влюблялся, встречался с девушками, но относился ко всему этому как-то иначе. Циничнее, что ли… Во всяком случае, таких возвышенных, романтических чувств не испытывал больше никогда в жизни".
(О ПЕРВОМ БРАКЕ)
"Дело в том, что Олег Николаевич Ефремов, пригласив меня после института работать во МХАТ, сказал: "Московская прописка нужна обязательно, без этого в театр взять не смогу. Ищите". И моя хорошая подруга, журналистка Ленка Мясникова, просто святой человек, помогла мне, выручила. Мы с ней расписались, после чего она прописала меня у себя. Что вообще невероятно. Я очень ей благодарен за наш фиктивный брак, ведь тогда получение прописки в Москве было для меня вопросом жизни и смерти — от этого зависело, смогу ли я остаться в профессии или нет".
(О РОЖДЕНИИ СЫНА)
"А о рождении Алешки я узнал очень забавно. Повез Веру в роддом — натер ей морковку, яблочко, помог собраться, и мы поехали. Приезжаем, а она как увидела тапочки рожениц с запекшейся кровью, у нее началась истерика: "Не надо! Я сама! Не оставляй меня!" Успокаиваю как могу, объясняю: "Ты же знаешь, что я должен уехать". А я действительно вечером улетал с театром на гастроли в Японию. Прилетели в Токио, только зашел в номер, звонок: "Вас беспокоят из посольства Советского Союза. Игорь Яковлевич, поздравляем, у вас родился сын!" Это мой друг послал телеграмму… Вернулся я домой через две недели. Привез Алешке какие-то офигительные вещи, соски, погремушки, памперсы".
(О СЕМЬЕ)
"У нас всегда был очень шумный дом. В нашей двухкомнатной квартире собиралось по 30-40 человек. Как-то, помнится, Тбилисский театр имени Руставели пришел полным составом, и мы до четырех утра пели с грузинами русские частушки. Обычно гости приходили импровизационно, что нам очень нравилось и что всегда удивляло наших иностранных друзей. А по-моему, это норма: позвонили, сказали: "Мы идем к вам" — и пришли. Спонтанные тусовки — это классно. Сейчас у нас, конечно, чуть потише стало, компашки собираются гораздо реже, но все равно мы с Верой остаемся людьми тусовочными. И дети в этом смысле в нас пошли. Младший, Саня, ему 12 лет, собирает дома по 30 человек из школы, да и Алеша тоже любит большие тусы. Иногда звонит: "А вы не могли бы переночевать на даче?.." А вообще-то мы с женой совершенно разные. Она по сути своей — барышня из позапрошлого века, а я (смеясь) — такой чувачок сегодняшнего дня. К примеру, Вера не может заснуть, если где-то слышится хоть малый шорох. Вот вода из крана через комнату за стенкой будет капать — все, для нее нет сна. А по мне чем шумнее, громче, тем лучше. Без музыки в наушниках, без включенного телевизора ни за что не усну. Очень люблю шум вокруг, да и сам не прочь иногда поорать. Без причины. Просто я по природе своей очень вспыльчив, нетерпим, а с возрастом стал еще и ужасно ворчлив. Но при этом, как бы я ни орал, дети на меня почему-то спокойно реагируют, зато если Верочка сорвется — сразу скисают. Боятся ее. А она несправедливость не выносит. И если кто-то из нас что-то пообещал, но не сделал, возмущается страшно: "Как ты мог?! Ты же дал слово!" Мне кажется, можно было бы быть более снисходительной, но она так не умеет. Очень принципиальная. У нее какое-то гипертрофированное неприятие несправедливости, безответственности. Вера и к работе своей относится сверхответственно. Она сейчас в театре не играет. Окончив во ВГИКе факультет режиссуры, занимается кино- и телепроектами. Была одним из режиссеров сериала "Адъютанты любви", сняла двухсерийную картину "Грустная дама червей", несколько документальных фильмов, на канале "Культура" сделала отличный проект по Одоевскому… А вообще я могу сказать одно: мне очень повезло с женой. Мы вместе уже 22 года, и у нас получилась отличная семья. Конечно, мы время от времени ссоримся, а потом миримся, а затем опять ссоримся. Но все это не имеет никакого значения. Главное состоит в том, что мы все — родные. Как воздух нужны друг другу и во всем друг друга поддерживаем".
("Семь дней", 05.07.10)

Актерская игра Хоакина Феникса в «Мастере» Пола Томаса Андерсона в любом случае будет оценена премией  «Оскар», считает Vulture, впрочем, сам актер пренебрежительно отзывается о призе Американской киноакадемии.

Так, он сообщил в интервью изданию Interview: «Думаю, что это полная чушь. Я не хочу быть частью этого. Я в это просто не верю. Это морковка, но худшая на вкус из всех, что я пробовал. Это полностью субъективная награда… И самая глупая вещь во всем мире».

Брэд Питт признался, что упустил возможность поработать с актрисой Айшварией Рай в картине «Троя», но заявил, что всегда хотел записать танцевальный номер в стиле Болливуда.

Таким образом, популярный голливудский актер присоединился к Тому Крузу и Хью Джексону, звездам, которые в свое время выражали желание работать в Болливуде.

— Индийский кинематограф, кажется, неплохо развивается. Я бы с радостью поработал в Болливуде, в этих картинах много драмы и цвета. Пока неизвестно, когда я решу отправиться в Болливуд и сняться в этом танцевальном номере со всеми актерами на заднем плане, — сообщил в интервью Брэд Питт.

Исполнитель роли доктора Ватсона в обеих картинах Гая Ричи о знаменитом сыщике Джуд Лоу сообщил в интервью Collider, что он и Роберт Дауни-младший были бы не прочь сняться в третьей части «Шерлока Холмса». 

Напомним, что вторая серия собрала в мировом прокате более $540 млн, а студия Warner Bros. уже наняла сценариста Дрю Пирса («Железный человек») для работы над третьей серией.

— О третьей части уже идут разговоры, я знаю, что обсуждается сценарий, но Дауни и я, мы очень занятые парни. Впрочем, мы бы хотели сняться в третьей серии. Мы очень счастливы работать вместе, — сообщил Джуд Лоу.

(Totalfilm.com, 18.09.12)