(О РАБОТЕ С АКТЕРАМИ)
"Если актеры не делают что-то мне противоположное, я стараюсь им не мешать. И профессиональные, и непрофессиональные актеры — они как воздух, как собака. Человек, как птица, таит что-то свое, индивидуальное, чего ты не знаешь. Если я скажу, что хочу от него по Станиславскому, он будет стараться тебе угодить. Тогда он то, что в нем самое интересное, подожмет и уберет. А так я жду, чтобы он сделал для меня сюрприз, что-то неожиданное, абсолютно свойственное только ему".
(ПОЧЕМУ СНИМАЕТ АКТЕРОВ С НЕАКТЕРАМИ)
"Мне нравится, когда ко мне приходит человек и преподносит мне артистический сюрприз. Поэтому я очень люблю снимать комбинированно актеров с неактерами. Актеры мешают неактерам. Они начинают топорщиться, негодуют, что прошли такую школу, а тут кто-то с улицы на равной ноге с ними будет делать что-то в искусстве. А это хорошо, что они топорщатся. С них, как мозоли, снимается защита на нервах, и в них раскрывается, помимо их профессионализма, такое биологически человеческое. Я рада, что кто-то из моих актеров — неактеров называет меня своей визитной карточкой. Они не являются кинозвездами, но они для меня мои звезды".
(ИЗ-ЗА ЧЕГО СЕРДИТСЯ НА АКТЕРОВ)
"Из массовки на кого-то могу рассердиться, если герой не вписывается, мешает, но проявляет гонор. Я могу сказать: "Уйдите, пожалуйста, я не могу с вами сосуществовать". На Нину Русланову я часто сердилась. Она любит всех разозлить. Она волнуется. Ей кажется, что она это не сыграет, у нее это не получится. Всегда получалось, а в этот раз не получится. И ей, чтобы возгореться, нужно избрать жертву. Гримера, ассистентку какую-нибудь несчастную. Она выступает как палач по отношению к своей жертве, а жертва ее заряжает. Она придирается только для того, чтобы себя возбудить. И взлететь как ракета. Иногда она это перекидывала и на меня. И меня она ужасно, конечно, доводила. Некоторое время ее не стали снимать. Она слишком раздражала. Все стали ее бояться. Это не только ей свойственно. У некоторых актрис — это рождение образа. Это иногда бывает похоже на роды. С криками, с истериками, с болью. И рождается ребеночек. Они иногда рождают свое дитя.
У нее доходит до таких… В одном нашем фильме она обвиняла нашу гримершу. Она же очень умная, Нина Русланова, поэтому в этом процессе актеры глупеют, они как бы становятся детьми — на спинку падают, сучат ножками, ограниченность такая наступает. У нее появляются маниакальные идеи. Русланова говорила: "Эта гримерша мне капает в глаза какие-то ядовитые капли, она хочет меня ослепить!" Вот такие актерские странности. Это интересно, любопытно. По ней можно диссертацию защищать, настолько она ярко выражает актерские стороны профессии. Во многих актерах они скрытые, они умеют это загнать внутрь себя, она — нет. Но во второй половине своей карьеры она взяла себя в руки и стала сдерживаться".
(РАЗДРАЖАЕТСЯ ЛИ, ЧИТАЯ КРИТИКУ)
"Ну, а как же! Я же живая! Мне очень нравится читать статьи, не общаясь с критиками. Что думают люди? А я присутствую — не присутствую. Я не люблю критиков, которые просто хвалят. Мне одинаково, что хвалят, что ругают. Я не люблю, когда слишком долго. Славословие должно быть коротким. Мне хочется, чтобы и ругали кратко, и хвалили кратко".
(ПОЧЕМУ В ЕЕ "МЕЛОДИИ ДЛЯ ШАРМАНКИ" ПОЕТ ЗЕМФИРА)
"Я ее прослушала и поняла, что она мне созвучна. Я очень высоко ее ставлю. А сценарий написал Володя Зуев. Мы его с Сергеем Голубенко стали переделывать, дописывать, переписывать. Володя к нашему бесцеремонному вторжению в его дитя эмоции никак не проявил. Может, он очень злился, но так хотел, чтобы это произошло, что это не проявлял. Рената Литвинова называет бедных сценаристов людьми загробного мира. Они есть, и они первоисточник, но когда начинают делать кино, про них забывают и, когда они приходят на съемку, все недоумевают: "Что ты здесь делаешь? Тебе заплатили деньги за сценарий, пошел вон!" Такова ситуация. Для публики есть актеры. Для более продвинутой публики еще режиссер, который актера выводит на сцену. Ну, есть оператор, но это неинтересно, а что сценарист какой-то есть!?"
(ПОЧЕМУ ОНА ТАКАЯ РАЗНАЯ В СВОИХ ФИЛЬМАХ)
"Когда я занимаюсь чем-то одним, мне потом хочется чего-то совершенно противоположного. Грубо говоря, после кислого хочется десерта. Я не люблю возражать талантливым людям. До определенной степени. Это убивает в них желание. Должно присутствовать желание, вожделение делать это. Все должны быть счастливы и довольны, делая то, что мы делаем. Когда я могу, я всегда иду навстречу. Я подкладываю человеку подушечку под локоточек. Мне кажется, что все должны быть увлечены и довольны".
(КАКИЕ ВОПРОСЫ ЕЙ НЕЛЬЗЯ ЗАДАВАТЬ)
"Про что ваш фильм одним словом?" Или: "Назовите десять режиссеров, которые вам нравятся". А почему десять, а не одиннадцать? Это не ко мне".
(КАКИЕ ФИЛЬМЫ ИЗ НОВЫХ ЕЙ ПОНРАВИЛИСЬ)
"Мне многие нравились. Я довольно всеядна как зритель. Мне очень нравятся новые русские фильмы. Они очень конкретные и свежи своей конкретностью. Они не претендуют на эту возвышенную философскую манерочку отлетать вдаль и ввысь, которая свойственна очень немногим великим режиссерам. Сокурову, например. Они всегда побеждают этим моментом существования и копают в одну точку. Мне это очень нравится. Слежу за этим по мере возможности".
(О ЛЮДМИЛЕ ГУРЧЕНКО)
"Я с Люсей Гурченко училась на одном курсе. Я ее просто обожаю, но я ее не снимаю. Это загадка моей жизни. Я ее один раз сняла в небольшой роли в фильме "Познавая белый свет" и больше никогда. Я не могу ответить на этот вопрос. Все мои ответы будут поверхностны. Они адресуются в какое-то очень глубокое подсознание. Может, она будет каким-то вставным номером? Нет, это все не так. Она все может. Может, я все про нее за время обучения уже узнала и мне больше неинтересно? Может, так? Я все время с большим интересом смотрю ее старые и новые работы. Мы же были бок о бок все время. Мы просто дружили. Хорошо, тесно дружили. По-студенчески так, дать кофточку поносить. У нас же курс был объединенный. У Сергея Аполлинариевича Герасимова, моего любимого и замечательного педагога, всегда были объединенные курсы — актерско-режиссерские. Мы всегда сидели рядом. Не знаю, как ответить на ваш вопрос. Он для меня, я бы сказала, момент травматический".
(ПОЧЕМУ НЕ СНЯЛА ФИЛЬМ "ЗЛАЯ ФАИНА, ДОБРАЯ ФАИНА" ПО СЦЕНАРИЮ РЕНАТЫ ЛИТВИНОВОЙ)
"Этот фильм не состоялся, потому что мы поссорились с продюсером, который на тот момент приобрел этот сценарий. Он стал мужем Ренаты Литвиновой и начал неожиданно мне диктовать какие-то продюсерские поправки. Мне вообще продюсеры ничего не диктуют, а он счел возможным говорить: "Выбросите этот кусок" или "Что это за кадр?" Я удивилась. Некоторое время потерпела, а потом мы поссорились и расстались. С Ренатой Литвиновой мы не поссорились, хотя могли бы поссориться. Но, как это сказать, избегали взглядов друг друга. Она никак не реагировала на все это. И мы так расстались на некоторое время и долго не общались. Потом Рената пришла. Не могу сказать, что мы помирились, потому что мы и не ссорились. Но сценарий этот мне уже снимать не захотелось".
(ОБ ОЛЕГЕ ТАБАКОВЕ)
"Олег Павлович мне знаком еще с курсовой работы. Я снимала ее еще со своим первым мужем Муратовым. С тех пор я Олега запомнила. Молодой, щуплый, юркий, хрупкий, худенький, веселый и очень талантливый студент Школы-студии МХАТ, а мы — студенты ВГИКа. После этого мы не виделись тысячу лет. Два-три раза случайно пересекались по жизни. Мы на ты с тех пор друг друга называли, хотя я редко перехожу на ты. Я его встретила после.
У него был инфаркт в какой-то момент. И он был очень болезненного вида. Серого цвета. Потом я пришла, не помню, наверное, смотреть его актеров. Спросила: "Что с тобой?" — "У меня был инфаркт". — "Как? Что? Почему?" — "Наверное, от тщеславия", — ответил он. Меня так поразила его формулировка, что я ее запомнила. Потом мы опять долго не виделись, и, когда мы снимали фильм "Три истории", возникла большая пауза в съемочном периоде. Кончились деньги, и мы остановились на целый год. Мы с ним случайно встретились на премии "Триумф". Он был искристым, жизнерадостным, обаятельным, произвел на меня такое сильное свежее впечатление. А в одной из новелл фильма "Три истории" девочка травит старушку. Я подумала: "Зачем мне эта старушка? Пускай будет Табаков!" Еще когда давала ему сценарий, там было написано: "Старушка". Он меня спросил: "А что, я женщину должен играть?" — "Да нет, Олег, это будет мужчина, мы просто не успели поправки внести".
Потом он снялся в "Трех историях". Такого высокого класса актер, что я даже не могу о нем какое-то иметь суждение. Мне он дорог своей убедительностью вживания в роль. На площадке он сидел в кресле — у него по роли ноги отказали, и он в обеденный перерыв так и сидел, в гриме, в шлепанцах. Я хотела к нему подойти, что-то ему сказать, а потом подумала: "Да он же не поймет!" Я его восприняла в его образе, в котором он и сидел. Я забыла, что это Олег Табаков, который все поймет, что он актер. Настолько он был убедителен. У него есть виртуозное владение словом, быстрым, четким, внятным и в то же время с успеванием всех нюансов владения речью. Мне никогда ничего ему не нужно говорить.
Но он — человек. Ему свойственна иногда робость. Скажем, он давно не озвучивал. Ему кажется, что он потерял навык. И он, заходя в тон-ателье, мне говорит: "Ну, ты уж не думаешь, что я такой мастер озвучания?" Просто ему в тот момент показалось, что он будет плохо озвучивать сам себя. Что он не попадет в губы. Есть в нем момент такой трогательной робости. Тоже симпатично, обаятельно. Интересно".
(ПОЧЕМУ НЕ ЛЮБИТ ХЕППИ-ЭНДЫ)
"Я просто не вижу другого пути. Вообще мы все смертны. Какой уж тут хеппи-энд! Меня все время любили, особенно в советское время, спрашивать: "Ну почему вас так интересует смерть?" Да потому что мы смертны. Вот и все".
("Родная газета", 01-15 февраля 2001)

Актерская игра Хоакина Феникса в «Мастере» Пола Томаса Андерсона в любом случае будет оценена премией  «Оскар», считает Vulture, впрочем, сам актер пренебрежительно отзывается о призе Американской киноакадемии.

Так, он сообщил в интервью изданию Interview: «Думаю, что это полная чушь. Я не хочу быть частью этого. Я в это просто не верю. Это морковка, но худшая на вкус из всех, что я пробовал. Это полностью субъективная награда… И самая глупая вещь во всем мире».

Брэд Питт признался, что упустил возможность поработать с актрисой Айшварией Рай в картине «Троя», но заявил, что всегда хотел записать танцевальный номер в стиле Болливуда.

Таким образом, популярный голливудский актер присоединился к Тому Крузу и Хью Джексону, звездам, которые в свое время выражали желание работать в Болливуде.

— Индийский кинематограф, кажется, неплохо развивается. Я бы с радостью поработал в Болливуде, в этих картинах много драмы и цвета. Пока неизвестно, когда я решу отправиться в Болливуд и сняться в этом танцевальном номере со всеми актерами на заднем плане, — сообщил в интервью Брэд Питт.

Исполнитель роли доктора Ватсона в обеих картинах Гая Ричи о знаменитом сыщике Джуд Лоу сообщил в интервью Collider, что он и Роберт Дауни-младший были бы не прочь сняться в третьей части «Шерлока Холмса». 

Напомним, что вторая серия собрала в мировом прокате более $540 млн, а студия Warner Bros. уже наняла сценариста Дрю Пирса («Железный человек») для работы над третьей серией.

— О третьей части уже идут разговоры, я знаю, что обсуждается сценарий, но Дауни и я, мы очень занятые парни. Впрочем, мы бы хотели сняться в третьей серии. Мы очень счастливы работать вместе, — сообщил Джуд Лоу.

(Totalfilm.com, 18.09.12)