Андрей Кончаловский: «Русские так стараются всегда быть впереди планеты всей, что в этой гонке забывают о самих себе»

(ПОЧЕМУ СТАВИТ В ТЕАТРЕ ТОЛЬКО ЧЕХОВА)

«Толстой и Достоевский имели ясные представления о том, что такое добро и зло. Толстой считал, что основа всему — разум, Достоевский видел выход в вере. А вот Чехов признавался, что сам не знает, что есть добро, а что зло, зато очень хочет это узнать и по возможности объяснить другим. К своим 74 годам я наконец-то понял, что главное чудо мира — способность делать добро, и об этом — пьеса «Дядя Ваня», и об этом — написанные Антоном Павловичем через четыре года «Три сестры». А еще о том, почему мы так много всего можем и даже много делаем, но никогда не бываем довольными и счастливыми. Когда Чехова спросили: «Чего не хватает русскому человеку?» — он сказал: «Желания желать». Русские так стараются всегда быть впереди планеты всей, что в этой гонке забывают о самих себе».

(ЕСТЬ ЛИ У ТЕАТРА БУДУЩЕЕ)

«Напротив, театр сегодня вымирает, даже в Англии. У меня нет желания исповедоваться. По сути, предпочитаю шутовство и являюсь фокусником. Мне не нравится быть несчастным. Не люблю «не любить», тогда как кино сегодня, как правило, снимают с большой долей ненависти к себе, к людям, к миру».

(О ПЛАНАХ В КИНО)

«Я хотел бы снять фильм о крушении Советского Союза — катастрофе и трагедии, которая постигла всех нас. Та свобода, которая на нас обрушилась, ни к чему хорошему не привела. Мы скатились туда, где были в XVI веке, в то гнетущее состояние, которое описал Чехов в повести «В овраге».

(О СВОБОДЕ)

«Первый и самый простой путь к свободе, как нам кажется в молодости, — жить как хочется. Но довольно быстро мы начинаем осознавать, что это верный путь в абсолютную несвободу. Ведь не зная элементарных законов притяжения, легко упасть и разбиться, не так ли? С возрастом начинаешь приходить к выводу, что свобода — это знание своих лимитов. Когда человек выдает желаемое за возможное, он дурак, и только! Свобода начинается тогда, когда происходит преодоление своих возможностей».

(О ЗАВИСИМОСТИ АКТЕРСКОЙ ПРОФЕССИИ)

«Великий режиссер Андрей Гончаров, пока не доводил актеров на сцене до истерики, не достигал результата. Мне же нравится создать у человека иллюзию, что он все делает сам. Стараюсь быть терпеливым по отношению к артисту. Если актер знает, что режиссер любит его, то он все сделает. Артисты и вправду совершенно беззащитные люди. Настоящий артист — всегда женщина, даже если он мужчина. Ему все время надо хотеть нравиться и постоянно нужно раздеваться внутренне».

(ПОЧЕМУ НЕ ПРЕПОДАЕТ)

«Думаю, из меня получился бы хороший педагог. Но эгоизм, жажда познания и чувство свободы этому препятствуют. Преподавать — все равно что завести собаку: нельзя бросить. А я люблю неожиданно сесть в самолет, улететь в путешествие и не думать о том, когда же вернусь обратно».

(«Труд», 19.06.2012)