Светлана Крючкова: «Те, кто со мной не работал, распускают слухи, что у меня тяжелый характер»

ПОЧЕМУ НЕ РАБОТАЕТ С ПЕТЕРБУРГСКИМИ РЕЖИССЕРАМИ?

- Они боятся меня. А вдруг я задам вопрос, а они не будут знать ответа? И будут выглядеть перед труппой менее профессиональными, чем я. Это раз. Второе: распускают слухи, что у меня тяжелый характер. На вопрос: «Вы работали с ней?» - ответ: «Нет, но я слышал». Заметьте, что те, кто со мной работал, приглашают меня повторно. Товстоногов брал меня во все свои спектакли. В кино – Никита Михалков, Эльдар Рязанов, Виталий Мельников. До них мне надо дотянуться, они – настоящие профессионалы. А я и не жду, что кто-то придет и предложит мне роль. Работаю сама. В январе исполнилось 125 лет со дня рождения Мандельштама. К сожалению, никто из редких артистов, способных держать внимание полуторатысячного зала, не сделал его отдельный вечер в двух отделениях. А мне это было интересно, и я потратила время, силы, вложила в новую программу душу. Теперь, после программы, зрители говорят и мне, и организаторам: «Крючкова открыла нам нового Мандельштама». Мне важно, что в Москве звукорежиссер, работавший в зале, после вечера сказал мне: «Спасибо. Как интересно! Сейчас приду домой и сразу же почитаю его стихи».

ПОЧЕМУ ЕЕ СЫН НОСИТ ФАМИЛИЮ НЕКРАСОВ?

- Взял фамилию моей бабушки. Я всегда хотела быть либо Некрасовой, либо Чичериной - это фамилия моей мамы. Но папа сказал: «Нет, только Крючкова!» В нашей Консерватории педагоги периодически попрекали Сашу его фамилией, позволяли себе комментарии: «Это вам не кому-то на сцене филармонии подыгрывать», имея в виду меня. Пытались ему внушить, что он ничтожество при известной маме. Вот он и взял себе псевдоним. А потом он сам (для меня это было неожиданным) принял решение поступать в Брюссельскую консерваторию, где был конкурс 8 человек на 3 места первого курса. Его взяли сразу на второй курс. И он тут же написал мне: «Слава богу, тебя здесь никто не знает!». С Алексом очень легко работать. Он хорошо чувствует партнера, слышит – это редкое качество. С ним я могу дышать и читать свободно. Зрителю всегда интересна живая музыка. Своими сольными вещами он радует зал.

ПИСАЛА ЛИ В ЮНОСТИ СТИХИ?

- Потихоньку графоманила, как все. Влюбившись, писала стихи, вела дневник, который потом уничтожила, потому что у меня долго не было своего дома. Я не хотела, чтобы он попал в чужие руки. Теперь, когда большая часть жизни пройдена, иногда жалею о том, что не сохранила дневник. Подумываю о второй книге. Она уже в голове. Одним из главных толчков для написания моей автобиографической книги «Разное счастье нам выпадает…» было непроходимое враньё, которые создавали вокруг меня.

О ВОЗРАСТЕ

- Я об этом даже не думаю. В интернете все написано. Про меня говорят: «Артистка без возраста». С радостью сообщаю, что я – бабушка, у меня внук, ему 5 лет, он называет меня бабушкой. А свою французскую бабушку Антон зовет «мами» (mamie). Мой сын Митя женат на француженке, и они живут во Франции, на ее родине. Теперь это родина и моего внука.
Некоторые не могут смириться с тем, что молодость прошла. Я говорю: «Девочки, нельзя ставить на молодость». Ежедневно рождается тот, кто моложе тебя. Ты должен что-то приобретать с каждым днем, совершенствоваться, тогда будешь интересен всю жизнь. А то, что омолодишь свое лицо, растянешь в разные стороны, тебя не спасет.

О ПЛАСТИЧЕСКИХ ОПЕРАЦИЯХ

- Вспомните, кто бы из известных людей ни сделал операцию, мы говорим: «Смотри, сколько ей лет, а как хорошо выглядит!» При этом произносим, сколько ей лет. Ну, это же смешно! Всему свое время.

ЧАСТО ЛИ ВИДИТ ВНУКА?

- Общаемся по скайпу, по телефону. Когда я говорю Антошке, что обожаю его, то радуюсь, как он отвечает мне: «Я тоже тебя очень люблю, бабушка». Митя каждый вечер читает сыну на ночь русскую сказку. Вокруг Антона все говорят по-французски, а он (благодаря папе) прекрасно говорит по-русски. Он обожает играть со своим любимым дядей Алексом, когда тот приезжает к ним. А ругается мой пятилетний внук совсем по-русски. Когда что-то не получается, Антон темпераментно произносит: «Ёшкина матрёшка!»

(Светлана Мазурова, «Московский комсомолец», 11.02.16)