О ПОПЫТКАХ ВЕРНУТЬ «КУБАНУ» В РОССИЮ

— Проще говорить о том, какие действия я еще не предпринял. Я не планировал возвращение «Кубаны» в Россию или еще куда-то после того, как сообщил о том, что фестиваль больше не будет проходить в Риге. Но я был открыт к любым предложениям, периодически велись переговоры с различными регионами, даже другими странами, но, по сути, ничего интересного не происходило. Параллельно я общался с разного рода чиновниками, сотрудниками всех возможных администраций, но эти разговоры не носили какого-то предметного характера. В начале июня я полетел в Сочи на музыкальную конференцию просто в качестве спикера. На меня со всех сторон накинулись три местных горнолыжных курорта с предложением провести фестиваль на их территории. Я сказал, что полностью поддерживаю такую инициативу, но очень сомневаюсь, что администрация Краснодарского края поддержит ее. Однако люди ответили, что решат все административные вопросы. В итоге администрация все-таки отказала, и в этот момент я уже не выдержал. Для проведения фестиваля от нее ведь не требовалось практически ничего: это частная автономная территория со своей службой охраны, инфраструктурой, системой коммуникации. Меня возмутила такая позиция. И именно после этого я начал делать заявления и предпринимать какие-то действия, чтобы справедливость восторжествовала.

ОБ ОГЛАСКЕ СИТУАЦИИ

— Я просто принял для себя решение, что больше не буду молчать, потому что понял: стратегия молчаливой дипломатии не принесла результатов. Какие-то непонятные переговоры в кабинетах, бесконечное ожидание того, что кто-то где-то примет какие-то решения, просто надоели. Я очень часто получал вопросы и от журналистов, и от поклонников фестиваля, почему я не провожу его в Краснодарском крае — откуда, собственно, фестиваль начинался и куда логично было бы вернуться. Люди, не знающие всех подводных камней, искренне не понимали, почему нельзя просто взять в аренду территорию, поставить там сцену и провести мероприятие. Они думали, что причина в моем личном нежелании, а так как я молчал, никакой другой информации у них не было. Когда я написал открытое письмо, то получил некий публичный фидбэк от секретаря губернатора, в котором говорилось о том, что за два года отсутствия Kubana в России никаких обращений от меня не поступало. Давайте соблюдать дипломатию и политкорректность и будем считать, что действительно по каким-то неведомым мне причинам мои обращения до них действительно не доходили, хотя я не сидел сложа руки. В итоге я решил пойти официальным путем. На сайте администрации края есть онлайн-приемная губернатора, куда я, недолго думая, отправил немного сокращенное обращение с предложением провести фестиваль. Я до сих пор продолжаю ждать, потому что мне пришел ответ о том, что мое обращение отправлено в некое профильное министерство. Ровно такие же ответы чуть ли не слово в слово приходят и сотням поклонников фестиваля Kubana, которые по моему призыву тоже отправили в администрацию онлайн-письма с просьбой вернуть фестиваль на родину. Думаю, сейчас идет работа над некими расплывчатыми формулировками, которые будут аргументировать невозможность его проведения на данный момент. Дай бог, чтобы я ошибался…

О МАССОВОЙ ПОДДЕРЖКЕ

— Я просто не верю в то, что, если я каким-то образом принесу еще какое-то количество подписей от большего количества артистов, это изменит ситуацию. Для любого адекватного человека она и так очевидна. Я очень четко понимаю, что фестиваль — тема достаточно сиюминутная, и когда фестиваль не проходил два года в России, он в принципе должен был уже подзабыться. Но, к моему огромному удивлению, в соцсетях было сделано около тысячи репостов моего открытого письма. Многие из них сопровождались реальными историями людей, которые там были, с аргументацией, почему они делают репост, насколько значимым было для них это событие. Такой реакции совершенно точно достаточно, чтобы понять несправедливость происходящего, необходимость изменить ситуацию. От того, что этих репостов станет не тысяча, а десять тысяч, мне кажется, ничего кардинально не изменится. Нас, кстати, поддержал и мэр Риги Нил Ушаков. Он заявил, что тоже поддерживает фестиваль в борьбе за возвращение в Краснодарский край, написал о значимости события с экономической, информационной стороны, с точки зрения привлечения туристического потока. Вряд ли можно предположить, что чиновник, пусть и западный, такого уровня совершенно слеп и не понимает, о чем публично заявляет, с учетом того, что он был свидетелем происходящего.

О НАРАСТАНИИ НЕГАТИВА ПО ОТНОШЕНИЮ К ФЕСТИВАЛЮ

— Конечно, определенные негативные настроения есть. Более того, я могу допустить, что достаточно большому количеству жителей края Kubana не нравится, но их туда никто не затаскивает насильно. Это не мероприятие с бесплатным входом, куда можно попасть случайно. Мне тоже не нравятся многие мероприятия в Москве, но я понимаю их значимость для других людей, и это не повод для меня выступать против. Помимо общественных настроений я, увы, осознаю, что совершенно точно есть негатив со стороны администрации региона.

ОБ ОЩУЩЕНИИ ПОДДЕРЖКИ

— Безусловно. За мной стоят совершенно реальные личности, не вымышленные персонажи. Это более ста тысяч человек, учитывая группы во всех соцсетях. Также, конечно, сочувствующие представители индустрии, прессы, музыканты. Это все конкретные люди, которые не скрывают своих лиц, мотивов, высказываются открыто, в отличие от так называемых критиков, у которых нет званий заслуженных артистов, многие из них признаются, что никогда не были на фестивале, но почему-то выступают против его проведения. Такое ощущение, что все их обвинения написаны одной рукой и где-то в одном месте. При этом нет никакой объективной аргументации, подтвержденной статистикой, чем-то документальным. А люди, которые меня поддерживают — зрители, артисты — пишут реальные истории о том, что они видели на фестивале своими глазами. Музыканты, которые не будут просто так перегибать палку, вдаваться в патетику, говорят о том, что Kubana был одним из лучших фестивалей в России наряду с другими. Понятно, что есть определенные издержки. Я родился не вчера и прекрасно осознаю, что когда на поле собираются сотни тысяч человек, то среди них есть и пьяные люди, возможно, и те, кто совершает правонарушения. Я в принципе не смогу как организатор отвечать за каждого человека в отдельности. Но у меня есть рижский опыт, где никаких правонарушений не было — это данные из официального источника. Из этого следует простой вывод, что дело не только и даже не столько в фестивале. В конце концов, есть структуры, которые должны отвечать за правопорядок, и если они не могут в должной мере его обеспечить, то, видимо, вопросы надо задавать им…

О ДАЛЬНЕЙШЕМ ПЛАНЕ ДЕЙСТВИЙ

— Он очень прост. Я вступил в дистанционный онлайн-диалог в том числе с администрацией края, делаю какие-то посылы, ее представители — тоже. Часто мне приходится догадываться, что они хотели сказать. Я считаю, что действую более прямо, открыто озвучивая свои просьбы и желания. Сейчас я собираю информационный кейс. Это в том числе материалы с мнением о фестивале экспертов с нашей стороны, которые, на мой взгляд, являются намного более убедительными, чем те, кто выступает против. Будет еще ряд обращений в администрацию, и я надеюсь, реакция последует. Если эти действия не принесут результата, я буду обращаться на самый верх.

(Наталья Малахова, Артур Гаспарян, «МК», 17.08.17)