Фронтмен группы Megadeth Дэйв Мастейн объединился с компанией Gibson для выпуска новой линейки гитар. Как пишет портал Guitar World, в неё войдут не только инструменты производства непосредственно Gibson, но и гитары предприятий Epiphone и Kramer, которые также принадлежат компании.

Сообщается, что в линейку войдут как минимум три электрогитары и одна акустическая, а среди моделей заявлены Gibson Dave Mustaine Flying V EXP, Gibson Dave Mustaine Flying V 30th Anniversary 'Rust in Peace' и Gibson Acoustic Dave Mustaine CF-100 Blood Burst. В официальном заявлении для прессы Мастейн признался, что любовью к гитарам Gibson он обязан концертному альбому Kiss «Alive!» 1975 года.

- На обратной стороне обложки этого альбома был логотип Gibson с подписью «Kiss играют на гитарах Gibson, потому что хотят самого лучшего». Точка, – говорится в сообщении музыканта. – Спустя множество лет я всё так же фанатею от этих гитар – но теперь я играл на них, ездил с ними на гастроли, сочинял с их помощью песни и выступал с ними по всему миру – и должен сказать, что подписываюсь под каждым словом того заявления Kiss.

Guitar World также отмечает, что сотрудничество Мастейна с Gibson знаменует собой конец бизнес-отношений музыканта с компанией Dean Guitars, с которой он работал более десяти лет. Теперь он стал официальным послом Gibson.

Отец исполнительницы песни «Сигма бой» Маши Янковской Константин прокомментировал заявления диджея DJ Lavitas (Виталий Лазарев) о плагиате песни. Мужчина назвал обвинения пиаром.

- Это просто тот момент, когда есть яркое событие в сегодняшнем дне. Многие дают инфоповоды для собственного пиара и хотят засветиться на этой новости, — заявил Константин Янковский.

Сама Маша Янковская призналась, что не знает этого диджея. По ее словам, песню сочинил отец второй исполнительницы Светы Чертищевой — Михаил.

«ИнтерМедиа» напоминает, что DJ Lavitas обвинил Михаила Чертищева в плагиате приложил к посту об этом видеоролик, демонстрирующий схожесть написанного им еще в 2010-х годах трека и композиции «Сигма бой». Виталий Лазарев также предположил, что Чертищев ознакомился с его треком в студии анимационного кино «Мельница».

Премьера музыкального альбома «Пересадка в Стамбуле» Юрия Истомина, многим известного как автора хитов группы «Колыма», состоялась 1 февраля 2025 года на всех популярных стриминговых платформах России и мира. В преддверии этого события заместитель главного редактора информационного агентства «ИнтерМедиа» Наталия Галиулова побеседовала с артистом о трансформациях русского шансона и его новых тематиках – нейросетях, информационных пузырях, подделках в мире искусства и последних научных исследованиях.

НГ: Юрий Александрович, как вы впервые заинтересовались шансоном?

ЮИ: Моим первым бизнесом был выпуск аудиокассет и дисков (рекорд-компания «Русский хит». – Прим. авт.). И тогда я записал для сборника одну песню – «Колыма, Москва бандитская», под псевдонимом “группа «Колыма»”. Трек зашел, поэтому мне пришлось потом сделать целый альбом. Ниша тогда была почти пустая, так что шансон хорошо продавался. Правда, рынок был процентов на 80 пиратский, особенно в регионах. Чтобы обойти эту проблему, мы придумали трюк – сделали обложку из голографической бумаги. Получилось и красиво, и инновационно, и гораздо сложнее подделать. В результате группа «Колыма» продала более миллиона легальных кассет и дисков!

В общем, жанр мне всегда нравился, просто в какой-то момент, в 2005 году, я плотно занялся бизнесом – и творчество затихло, стало хобби. Но я продолжал делать заметки, записывать какие-то идеи.

НГ: А потом что-то произошло?

ЮИ: Да, в какой-то момент у нас стали регулярно собираться большие компании, минимум гостей 30-40, и заметная их часть – французы. Как правило, каждый такой ужин заканчивался тем, что я брал в руки гитару и пел свои песни. В них я старался включать национальный французский колорит, гармошку. Так мое творчество приобрело еще и оттенок французского шансона.

Однажды, когда я показывал свои новые песни, они вызвали особенно бурную реакцию – и меня это вдохновило. Я подумал, что, наверное, для моего хобби характерна цикличность – настало время снова вернуться к музыке.

НГ: А как получилось, что тематика ваших песен стала настолько цифровой и даже научной?

ЮИ: Моим основным бизнесом в последние годы был поиск альтернативных данных. Это когда ты для фондового рынка и рынка недвижимости ищешь косвенные признаки того, как на самом деле обстоят дела в компании, нет ли проблем, о которых пока широко не известно. В какой-то момент мы стали изучать само понятие реальных данных, а позже перешли и к исследованию того, что такое реальность в принципе. Мы собрали все последние научные знания по этому вопросу, а потом еще и издали их в виде книги “Реалитология”. Потом на ее основе мы стали продавать гаджеты, делать курсы… недавно открыли Институт реалитологии в Монако…

Вот в такой информационной среде я нахожусь. Пишу про то, что для меня и моих друзей злободневно.

НГ: Но в ваших текстах есть и про условные шконки. Это тоже актуально?

ЮИ: Типаж блатных песен – это человек из 90-х, которого потрепала судьба. Но в моих песнях за последующие 20 лет он худо-бедно разобрался в достижениях современного мира, науке, попробовал разные образы жизни, в том числе с полетами на частных самолетах и элитными винами. Сейчас у него уже другая, современная жизнь, и круг интересов уже не как в рассказах Бабеля, а скорее как в блогах в Telegram.

НГ: А откуда в вашем новом альбоме возникла тема изобразительного искусства?

ЮИ: Я им тоже увлекаюсь. Картины, которые созданы на стыке жанров, выглядят, на мой взгляд, особенно интересно. Поэтому я и в своем музыкальном творчестве хотел это повторить – и наложил поверх шансона поп-арт. Поэтому мы сейчас и говорим про ребрендинг жанра.

Тема искусства есть и в текстах. Песня «Джоконда» – можно сказать, анекдот для тех, кто в арт-тусовке. Одна из злободневных тем для всех ее участников – подделки. Когда картина уходит в частную коллекцию, коллекционеру уже незачем отдавать ее на экспертизу, поэтому в искусстве крайне редко крупные работы, единожды признанные подлинными, впоследствии переквалифицируются в подделки, даже если ими и являются. Может ли случиться, что «Джоконда» однажды окажется фальшивкой? Песня как раз об этих размышлениях.

НГ: А как зумеры относятся к вашему «шансону для зумеров»?

ЮИ: У нас в компании у многих есть дети, в том числе взрослые – лет двадцати, и они тоже приходят на наши мероприятия и слушают мои песни. Больше всего им нравится «Chat GPT» – это просто восторг; на втором месте «Ну как тебе такое, Илон Маск?». Дальше уже зависит от интересов конкретного человека.

НГ: Получается, что ваш шансон и интеллектуальный, и эстетский, и даже зумерский… напрашивается вопрос, можно ли называть вашу музыку шансоном после таких серьезных трансформаций?

ЮИ: Я и сам задавался этим вопросом. Как-то спросил своего знакомого, одного из первых слушателей, как бы он назвал то, что я делаю, и записал его ответ [ищет записи]: «Ты ломаешь стереотип. Я всегда считал, что шансон — это для определенной публики, к которой я себя никогда не причислял, а то, что ты пишешь – совсем для других людей. Это шансон для тех, кто шансон не любит, по сути, шансон с человеческим лицом. И он выглядит не устаревшим, а модным».

НГ: И вы решили попробовать вернуть моду на шансон? Сейчас как раз популярна эстетика 90-х, «Слово пацана. Кровь на асфальте»…

ЮИ: В России шансон почему-то больше всего конкурирует с рэпом. Когда появился Децл, популярность шансона упала, потом снова вернулась. Последнее десятилетие – снова рэп.

Знакомый продюсер говорит, что когда язык жанра устаревает, жанр перестает привлекать современную аудиторию. Язык рэпа пока не устарел, но, актуализировав язык шансона, можно как минимум вернуть его в поле зрения зумеров и интеллектуальной аудитории.

НГ: А как это воспримет старая аудитория шансона?

ЮИ: Шансон уже многократно менялся. То, что сейчас крутят на радио – совсем не то же самое, что слушали в 90-е. Тогда это чаще называлось «блатная лирика», «блатняк», даже «бардовская песня»; еще было ответвление – «дворовые песни». Но все это тогда было не таким сюжетным, как шансон. Когда же все это объединилось под одним названием на радио, формат стал изменяться в сторону более широкой аудитории, радийности. Сбавила обороты тюремная тема, лагерная, ушла сюжетность… от конкретности шансон сдвинулся в сторону абстрактности. В своих же песнях я беру за основу старый жанр, шансон 90-х, но с условно зумерским сленгом и современной повесткой. Кто-то, конечно, это не примет, а кто-то, может, заново откроет для себя жанр.

НГ: В заглавной песне вашего альбома «Пересадка в Стамбуле» есть тема про замедление времени. Это по мотивам какого-нибудь исследования?

ЮИ: Да, это по мотивам работ психолога Стива Тейлора. Он вывел, что мы по-разному воспринимаем время в зависимости от обстоятельств, и вывел 4 закономерности: восприятие времени ускоряется с возрастом и когда мы чем-то увлечены, а замедляется – когда мы чего-то ждем или происходит что-то экстраординарное.

Получается, что когда ты ждешь кого-то в аэропорту, время для тебя замедляется. Ты можешь попробовать прочувствовать это ощущение, а потом перенести его в обычную жизнь, и в этом состоянии стараться находиться как можно дольше.

Так что «Пересадка в Стамбуле» – не только романтичная, но в каком-то смысле и полезная песня.

НГ: А есть у вас еще научно-популярные песни?

ЮИ: Да, «Выигрыш в Матрице» – песня о любви, но вдохновлена она отчетами о развитии фарминдустрии. Так быстро эта отрасль не развивалась никогда ранее, за последний год количество утвержденных лекарственных препаратов на порядок выше, чем в предыдущие годы. Фарминдустрия уже вышла на ту самую технологическую сингулярность, когда каждый год будет удваиваться количество новых открытий, изобретений и так далее.

Кстати, еще в этой песне есть пасхалка к другой композиции альбома – «Ну как тебе такое, Илон Маск?».

«Гипотеза симуляции» и «Квантовая запутанность» тоже в каком-то смысле основаны на самых обсуждаемых сейчас научных вопросах.

НГ: А какая из песен альбома, на ваш взгляд, самая глубокая?

ЮИ: Однозначно, «Макконахью». Ее я, кстати, написал первой. В ней есть явные отсылки к фильму «Интерстеллар», одну из главных ролей в котором играет Мэттью Макконахи. Это песня о том, что все мы живем в абсолютно разных реальностях, многие из которых даже не имеют шансов соприкоснуться. Люди находятся в разных культурных слоях, в разных религиях, в разных рекламных системах… Где-то пропагандировалось что-то одно, где-то – другое, и для людей это стало частью жизненных ценностей. В таких условиях крайне маловероятно,что два человека найдут и полюбят друг друга.

НГ: Будете давать концерты?

ЮИ: Нет, как и в случае с «Колымой», не планирую. Я человек не публичный, сосредоточусь на записях, и, как и раньше, буду петь только дома для друзей.

Премьера музыкального альбома «Пересадка в Стамбуле» Юрия Истомина, многим известного как автора хитов шансон-группы «Колыма», состоялась 1 февраля 2025 года на всех популярных стриминговых платформах России и мира. Релиз получился необычным: ностальгическая эстетика шансона 90-х сочетается в нем с современными трендами: нейросетями, информационными пузырями, подделками в мире искусства, феноменами в квантовой физике и мемами про Илона Маска.

- В современном искусстве часто встречаются произведения на стыке жанров, и мне было интересно проделать что-то подобное с шансоном, — рассказал Юрий Истомин корреспонденту «ИнтерМедиа».

Альбом родился после 20-летнего творческого перерыва. Юрий Истомин за это время построил серьезный инвестиционный бизнес, но музыка всегда оставалась для него страстью. Каждая из композиций создавалась как послание к друзьям, многие из которых работают в той же сфере.

- Первые слушатели говорят, что то, что у меня получилось – не для привычных любителей шансона, а скорее для тех, кто шансон не любит, – отмечает Юрий Истомин. – Сочетаниепоэтической стилистики русского шансона90-х сфлеромфранцузского шансона50-хи современной аранжировкой многих удивляет само по себе, а тут еще и повестка актуальная.

Концепцию альбома метко иллюстрирует один из центральных треков альбома – «Ну как тебе такое, Илон Маск». Это ироничная песня, в которой криминальная романтика переплетается с философскими размышлениями о границах реальности. Лирический герой проводит параллели между своей жизнью на пересылке в Красноярск, и миром, где аватар Илона Маска вершит судьбу мировой науки.

В числе других композиций: «Пересадка в Стамбуле», «Макконахью», «Chat GPT», «Джоконда», «Фалькон», «Ну как тебе такое, Илон Маск?», «Квантовая запутанность на зоне», «Выигрыш в Матрице», «От офиса в Сити до рая»… Подробнее об этих композициях и ребрендинге шансона читайте в интервью Юрия Истомина.

Дополнительная информация: https://vk.com/istomin.yury.official.