ОБ ИТОГАХ 85 ЛЕТ

— Поставил на разных сценах почти 200 спектаклей. Создал театр «У Никитских ворот», который вот уже почти сорок лет любят зрители. Написал около пятидесяти пьес. Да, получается, сделал немало. (Улыбается.)

О САМОМ ЗАПОМИНАЮЩЕМСЯ ДНЕ РОЖДЕНИЯ

— Дни рождения так быстро мелькали! Моя жизнь длинна, а память у меня, как у любого человека, короткая, если не сказать дырявая... Вот 3 апреля 1953 года. Месяца не прошло, как умер товарищ Сталин, мне исполняется 16 лет. На следующий день должен идти получать свой первый паспорт. Вдруг вечером мама просит меня «поговорить серьезно», и мы садимся под абажур в нашей полуподвальной комнате в доме 26 по улице Петровка (на двадцати квадратных метрах жили втроем — мама, бабушка и я, а всего в нашей коммуналке обитало человек сорок). «Сынок, завтра у тебя спросят, какой ты нацио­нальности, — начала мама. — Очень прошу тебя: запишись греком и возьми мою фамилию. Не рискуй!»

О РОДИТЕЛЯХ

- Дело в том, что я человек трех кровей. Мама — Лидия Котопуло — наполовину гречанка, наполовину русская (ее мама, Александра Даниловна Губанова, в войну, во время бомбежки накрыла меня своим телом и получила осколок — потом всю жизнь хромала), отец — Семен Михайлович Шлиндман — еврей. А родился я в Петропавловске-Камчатском, куда родители поехали строить социализм. Когда мне было полгода, за отцом, инженером на строительстве местного судоремонтного завода, «пришли». И на 18 лет с небольшим перерывом он загремел в лагеря, а мама увезла меня в Москву. Не так давно театр «У Никитских ворот» гастролировал в Петропавловске-Камчатском. Я спросил: «Где тут судоремонтный завод?» — хотя думал, что предприятия уже давно нет. А мне показывают: «Да вот там, недалеко от театра» И я рванул посмотреть, где работали мои родители, которые так искренно верили в победу социализма...

Мама очень любила моего отца и долго ждала его, но папа все не возвращался. Она не могла не думать, какая судьба ждет меня, сына врага народа. Чтобы меня защитить, мама вышла замуж за Григория Захаровича Розовского, который меня усыновил, дал свои фамилию и отчество. Брак был фиктивным, мамин «муж» никогда с нами не жил.

О ВРЕМЕНАХ ХРУЩЕВСКОЙ «ОТТЕПЕЛИ»

— До сих пор верен идеалам шестидесятничества. В журнале «Юность», где я работал, рядом со мной были такие властители дум, как Вася Аксенов, Женя Евтушенко, Андрей Вознесенский, — мы вместе выступали на разных вечерах. Дух свободы витал и в МГУ, где я учился. При МГУ были разные творческие объединения (драматический театр, джазовый оркестр, фортепианные классы). А потом мы создали эстрадную студию «Наш дом». Мы — это я и Алик Аксельрод с Ильей Рутбергом, вышедшие из студенческих капустников. В каждом спектакле «Нашего дома» партийные органы искали (и успешно находили) крамолу и вредные идеи. Любая постановка утверждалась так: сначала надо было «литовать» тексты, то есть предоставлять их на рассмотрение комиссии МГУ, потом Центрального дома народного творчества. Это оборачивалось десятками указаний что-то заменить или поправить. Потом надо было сдать сам спектакль. И нередко спектакли запрещали — цензура была страшная...

О ТОМ, КАКИМ ЧЕЛОВЕКОМ БЫЛ АРКАДИЙ РАЙКИН

— Великим артистом, прекрасным человеком, а для зрителей — советским Чарли Чаплином и божеством. Но вы вообще представляете, что такое заниматься сатирой при Сталине? Конечно, Райкин не мог говорить со сцены все, что хотел. Да и потом проблем хватало. Помню, как Аркадий Исаакович показал мне мешок писем от «народа». А там такое: «Ты, еврейская морда, зачем смеешься, издеваешься над русским человеком?! Мы тебе еще харю намылим, покажем тебе твое место...» Райкин читал эти проклятия со слезами на глазах, наивно вопрошая: «За что они так? Я же за них!» С одной стороны, человек был на самой высоте народной славы. Сто раз в Кремле выступал, за границу на гастроли ездил (когда поехал первый раз — в Венгрию, выучил свои тексты на венгерском!). С другой стороны, на сердце у него живого места не было.

О ЛЕОНИДЕ УТЕСОВЕ

- А Утесов? Ведь народным артистом СССР любимец народа стал в 70 лет. Помню, встретил его, а он хватает меня за руку и достает из кармана какую-то газету: «Сынок, наконец-то они меня признали!» А в газете напечатана статья от том, что во время войны наши бойцы защищали остров на северной реке Свирь от немцев, слушая на патефоне утесовский «джяз» (именно так Леонид Осипович произносил это слово). Вдохновленные музыкой, они отстояли этот клочок советской земли и назвали его островом Утесова. Леонид Осипович был просто счастлив — как ребенок. Он это принимал как великую награду. А вот режиссер Александров незадолго до этого его предал: в 1958 году, когда переозвучивал «Веселых ребят», вместо Утесова пригласил Владимира Трошина. Он там везде разговаривает и поет за главного героя. Это была пощечина Леониду Осиповичу. А ведь он прошел войну, был абсолютным патриотом страны…

О «ТРЕХ МУШКЕТЕРАХ»

— В 1974 году сын Георгия Товсто­ногова Сандро поделился с отцом идеей поставить в театре «Трех мушкетеров» Дюма. Тот сказал: «Возьми Марка, он напишет тебе пьеcу. И Ряшенцева с собой приведет...» Дело в том, что за год до этого мы с Ряшенцевым в БДТ сделали (я поставил, а Юра написал стихи) очень успешный спектакль «Бедная Лиза». Так мы с Сандро, с Юрой и с моим самым любимым композитором Максимом Дунаевским, другом еще со времен «Нашего дома», сделали «Мушкетеров...» в московском ТЮЗе. Спектакль имел феноменальный успех. В нем блистательно играл Владимир Качан. Благодаря нашей постановке он стал звездой на театральном небосклоне Москвы, его начали приглашать в разные театры. Поэтому вскоре у д’Артаньяна появился и второй исполнитель — Олег Вавилов.

Первое действие спектакля стало первой серией картины, второе — второй серией, треть­е — третьей. Какие-то номера из нашего спектакля Георгий Юнгвальд-Хилькевич взял, какие-то нет (мне очень жаль, что на экране не появился прекрасный номер Миледи). А что-то пришлось дописать. Мы с Дунаевским и Ряшенцевым понимали, что для фильма нужен шлягер, и они написали пару песен. Правда, я ожидал, что хитом станет «На волоске судьба твоя, враги полны отваги…» Но в итоге в нашей стране все знают: «Опять скрипит потертое седло...» Юнгвальд-Хилькевич — молодец, потому что смог собрать потрясающую команду актеров первой величины, которые блистательно справились со своими задачами. Хотя как у режиссера у меня есть претензии к тому, как в картине поставлены музыкальные номера — бездарно, иллюстративно. Но все равно фильм получился живой.

О КОНФЛИКТЕ С ЮНГВАЛЬДОМ-ХИЛЬКЕВИЧЕМ

- Мне очень жаль, что потом Юнгвальд-Хилькевич предал наше «мушкетерское братство». Началось с того, что в третью серию он вставил стихи и один зонг, к которым Юра Ряшенцев не имел никакого отношения, и... не указал это в титрах. Ну ладно, ты не попросил Юру написать нужный тебе текст. Но хотя бы сообщи в титрах, что вот это сделал Ряшенцев, а вот это — другой человек. Как можно приписывать поэту чужие стихи?! Мы просили Юнгвальд-Хилькевича исправить ситуацию, он этого не сделал. И мы с Юрой пошли в суд, который выиграли. Но это было советское время. Председатель Госкомитета по телевидению и радиовещанию Сергей Лапин возмутился: «Чего?! Они на нас в суд подали?!» И мы с Ряшенцевым лет на восемь попали в «черные списки» — работать на телевидении нас не пускали...

Это надломило наши отношения с Юнгвальд-Хилькевичем. Но мы с Юрой не стали делать из этой истории публичный скандал. И вдруг через годы в интервью одному популярному журналу «про звезд» Георгий рассказывает, что все участники фильма, все до одного — от Боярского до Алферовой, — были пьяницами и аморальными типами. А наши прекрасные, жизнерадостные съемки сопровождались сплошным развратом! Еще Юнгвальд-Хилькевич уверял, что сценарий Розовского он был вынужден полностью переписать. И вообще, он «Мушкетеров...» сделал «вопреки»: все ему мешали, от сценариста до актеров и осветителей. Зачем он так всех оскорбил, не понимаю. Может, захотел подогреть интерес к старому фильму? Но это очень сомнительный «хайп»... При этом Георгий был человек очень обаятельный. Когда работали над сценарием, я жил у него в квартире — мы трепались, веселились. Юнгвальд-Хилькевич вроде это время таким и описывает, но поворачивает так, будто все это ему мешало. Да нет, он же всегда был с нами. Я не сдержался и публично ответил ему. Мой главный аргумент был такой: «Если «Мушкетеров...» сделал только ты, а мы с Юрой тебе мешали, то почему продолжения, которые ты снял без нас, не стали хитами?!» Мне больно, что в картине мы воспевали мужскую дружбу, а он ее спустил в унитаз.

О РАБОТЕ С ИРИНОЙ ПОНАРОВСКОЙ

— Замечательная певица, она прекрасно звучала во всех регистрах. А еще она женщина необыкновенной красоты, американизированная, голливудская дива (в отличие от «нашенской» Пугачевой). Я бы только с Мэрилин Монро ее мог сравнить. У нее была лишь одна проблема — склонность к полноте. На фото той поры вы Иру не узнаете: какая-то пышка. Но она героически противостояла лишнему весу, сидела на диетах. Однажды репетирую, сначала поет ансамбль, а потом Ира должна выйти на сцену, но ее нет. Громко говорю в микрофон: «Понаровская, ты опоздала на выход!» Начинаем сцену снова, а Иры опять нет. Уже кричу: «Понаровская, ты спишь, что ли?» Третий заход, но Понаровской не видно! Тут уж я вышел из себя, разошелся. Вдруг ко мне подбегает пом­реж: «Марк Григорьевич, погодите секундочку, Ире плохо». — «Что случилось?» — «Она за кулисами потеряла сознание». — «Почему?!» — «А у нее восемнадцатый день голодовки». Естественно, я тут же побежал за кулисы. А она пришла в себя и через десять минут вышла на сцену. Вот что называется профессионализм, мощь характера. Железная леди! Кстати, потом Ира переехала в Москву, мы даже жили с ней в одном подъезде, в ко­оперативном доме «Драматург» у метро «Аэропорт».

О ТОМ, ЧЕМ ЗАНИМАЕТСЯ СЕЙЧАС

— К юбилею выпустил мемуары «Беру и помню», четвертый по счету томик стихов и трехтомник своих пьес — туда вошли не все, только 42. Недавно поставил в театре «У Никитских ворот» «Лолиту», мюзикл «Тайна Распутина»… Через много лет я понял, что надо восстановить справедливость, поставив своих «Трех мушкетеров». Переписал пьесу, оставив те номера, которые не вошли в фильм, и теперь спектакль можно увидеть у нас в театре... Ну и я уже репетирую новую пьесу. Юбилей-то, слава богу, прошел, так что можно наконец снова начать работать!

(Инна Фомина, «7 дней», 24.04.22)

Александр Домогаров распространил открытое письмо, в котором описал причины своего ухода из театра им. Моссовета. Актер объяснил свое увольнение с несогласием с политикой художественного руководителя театра Евгения Марчелли и директора Алексея Черепнева. Домогаров считает, что с 2020 года наблюдалось «чудовищное разрушение» традиций театра. Актер выражал протест против этого попыткой уйти из театра Моссовета еще в октябре 2023 года, но услышан не был.

- Со стороны руководства, как художественного, так и администрации, были спланированы такие действия — и были ими осуществлены, — что нужно было уходить сразу тогда, - цитирует «МК» письмо актера. - Я официально обратился с просьбой снять меня с роли в постановке «Тартюф», на которую меня назначили, не поговорив, не обсудив отношение к герою, пьесе. Назначили просто приказом, назначили на роль, которая требует не одной недели совместного обсуждения! Я посчитал свое участие в этом проекте просто невозможным по очень многим причинам. Сделал это еще и для того, чтобы сохранить единственный мой спектакль в репертуаре — «Ричард III», который мне был очень дорог! Сохранить из уважения к зрителям, которых обрел этот спектакль — география городов, из которых приезжали зрители, чтобы увидеть спектакль, очень впечатляет; из уважения к режиссеру и некоторым моим партнерам по спектаклю. Отбросив эмоции, я пытался хотя бы в масштабах данного спектакля просто честно делать свое дело, за которое не было бы стыдно, чтобы дать зрителю увидеть часть того, чем Театр им. Моссовета был много лет.

Я закрывал глаза на то, что осенью в анонсах спектакля не указывалось мое имя. Закрывал глаза на то, что до декабря театр не потратил ни копейки на рекламу спектакля «Ричард III», имеющего самую высокую цену на билеты; на то, что «Ричард III» принципиально ставили в афише на самый сложно продаваемый день, зная, что все равно будет аншлаг. Только после моего официального письма в адрес администрации выяснилось, что все привыкли к тому, что «Домогаров сам себя продает», а весь рекламный бюджет театра концентрировался на попытках заполнить полупустые залы «новаторских спектаклей».

Александр Домогаров подчеркнул, что не раз излагал свои претензии администрации театра, но ответа на свои запросы не получал.

- Чтобы понять уровень коммуникаций в театре, достаточно отметить, что ни художественный руководитель, ни директор не ответили ни на одно из моих обращений, - отмечает актер. - Ни по поводу отсутствия системы продвижения спектаклей и огромных потерь доходов, ни по поводу необходимости съемок спектаклей с участием артистов старшего поколения, ни по предложению выпуска книг к юбилею режиссера Юрия Еремина, предстоящему юбилею Валентины Талызиной, 15-летию чеховской трилогии Кончаловского и так далее.

Ответ Александр Домогаров получил лишь после повторного обращения по спектаклю «Ричард III», который к тому времени, по его мнению, уже «разваливался».

- Последней каплей было предложение ввести за несколько репетиций в зале и 2 репетиции на сцене в июле актрису на вторую главную женскую роль, сцены с которой в период постановки спектакля несколько месяцев ставились с участием не только режиссера, но и хореографа, и сразу сыграть спектакль для зрителей. Я благодарен некоторым моим партнерам по спектаклю, которые все это время держали высокую планку старой моссоветовской школы. Но надо признать, что спектакля «Ричард III» — той нити, которая связывала меня с Театром им. Моссовета, — больше нет. Как нет и того Театра, в котором я прослужил несколько десятилетий. Есть катастрофическое неуважение к артистам, к профессии, к зрителю. Цинично заявлять о восстановлении мемориальных кабинетов Завадского и Хомского, одновременно разрушая всё, что было ими создано.

Накануне стала известна точная дата ухода Александра Домогарова из театра им. Моссовета. Заявление об увольнении из учреждения артист подал через своего директора 14 мая 2024 года. Согласно документу, окончательно уйти из театра Домогаров должен 28 мая.

Заслуженный артист РФ Вячеслав Гостищев скончался 14 мая 2024 года. Об этом сообщает сайт Ростовского государственного музыкального театра, где артист служил с 1993 года.

До этого он работал в театрах Челябинска, Омска, Новосибирска, Ташкента, Краснодара, исполнив более ста басовых ролей в опереттах. Вячеславу Гостищеву был 91 год. Несмотря на солидный возраст, он до последнего времени был задействован в 11 спектаклях Ростовского музыкального театра.

Премьера спектакля Виктора Трегубова «Варшавская мелодия», поставленного по одноименной пьесе Леонида Зорина, состоится 22 и 23 мая 2024 года на Малой сцене Театра на Таганке. Главные роли в постановке сыграют Дарья Авратинская и Александр Зарядин, сообщили агентству «ИнтерМедиа» в пресс-службе театра.

- Родственные души имеют обыкновение притягиваться друг к другу. То ли дело в чуде, в которое готова поверить Гелена, - говорится в описании спектакля. - То ли потому, что все в мире – от электричества, о чем не прочь порассуждать Виктор. Другой вопрос – суждено ли этим двоим быть вместе, когда всюду границы – дозволенного, времени, пространства, государств.

«Варшавская мелодия» – спектакль, вошедший в репертуар из режиссерской лаборатории проекта «Ликбез».

- Герои – родственные души, окруженные достаточно бытовым и стройным миром, - говорит режиссер Виктор Трегубов. - Их объединяет надежда – единственное, что не имеет границ. Они надеются, что их любовь поймут, и что границы дозволенного, границы общественных норм их не тронут.

В спектакле прозвучит джазовая вариация на песню «Ich hob dich zifeel lieb», исполненная трубачом Вадимом Эйленкригом специально для «Варшавской мелодии».

Ранее стало известно, что показы спектакля «Ничего, что я Чехоff?» состоятся 22 мая и 13 июня 2024 года на Основной сцене Московского драматического театра «Модерн». Режиссёром спектакля стал художественный руководитель театра Юрий Грымов.