О ЗНАКОМСТВЕ С ТВОРЧЕСТВОМ БЕНЖАМИНА БРИТТЕНА

-  Сразу после войны состоялся концерт в Колонном зале Дома Союзов, СССР отдавал долг вежливости Великобритании — своему союзнику. Исполнялись «Четыре морские интерлюдии» из оперы «Питер Граймс» Бриттена, дирижировал мой отец Николай Павлович Аносов. Тогда меня захватили звучащее пространство, время, пульс и оркестровый колорит. Вторая встреча произошла во время учебы в консерватории — студенты из соцстран привозили партитуры западных авторов, и в «минуту жизни трудную» готовы были их продать. Так у меня оказалась партитура Симфонии-реквиема Бриттена — посвящение памяти его родителей.

О ЗНАКОМСТВЕ С ШОСТАКОВИЧЕМ

- В самом начале 60-х собирался на Эдинбургский фестиваль в честь Шостаковича, где мне предстояло дирижировать его Четвертой симфонией. В ответ на мою просьбу «обыграть» симфонию с руководимым тогда мною Большим симфоническим оркестром радио, редактор ответил: «Я не дам многомиллионному радиослушателю слушать эту отраву». Я набрался наглости и позвонил Шостаковичу. Он принял меня сразу, и я быстро изложил суть вопроса, попросив позвонить редактору. После долгой паузы Дмитрий Дмитриевич сказал: «Я никогда в жизни никого не просил способствовать исполнению моих сочинений и делать этого не буду». Мы полетели в Эдинбург вместе, Шостакович сидел в зале на всех репетициях и ни разу не прерывал меня. Заносил замечания в блокнот и только в перерывах сообщал мне о них. На такое выдержанное поведение мало кто из композиторов способен.
Тогда в Эдинбурге мне выпала честь сопровождать Дмитрия Дмитриевича на концерт итальянского дирижера Карло Джулини. Публика сразу узнала Шостаковича и приветствовала его овациями. В антракте заказали в баре два «дабл» — двойной виски. Когда прозвучали звонки ко второму отделению, Шостакович сказал: «Знаете, Геннадий Николаевич (меня всегда удивляла его манера обращаться ко мне по имени-отчеству), давайте выпьем еще «по даблу», потом еще «по даблу» и вернемся в зал к великолепным «Интерлюдиям» Бриттена, ведь я из-за них сюда и пришел, я их так люблю». Так мы и сделали — по окончании Дмитрий Дмитриевич аплодировал отчаянно, приговаривая: «Какая восхитительная музыка!»

ГДЕ ПРОВОДИТ БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ВРЕМЕНИ – В МОСКВЕ ИЛИ ЗА ГРАНИЦЕЙ?

- Половину времени — здесь. На пятьдесят прОцентов, как говорится. В Москве нахожусь во время своих постановок, естественно. Их немало, да и планы достаточно обширные. После «Блудного сына» буду ставить «Воскрешение Лазаря» — опять библейская тема — Франца Шуберта и Эдисона Денисова, который завершил неоконченное произведение великого австрийского композитора. Денисов был большим почитателем музыки Шуберта, у него много шубертовских транскрипций. Дописанные фрагменты религиозной драмы сделаны им, однако, не в подражание Шуберту. Шов заметен, слышен тот момент, когда Шуберт заканчивается, умирает и произведение продолжается другим языком. Что — правомочно. Мне кажется, что если бы Денисов пытался говорить языком Шуберта, то ничего бы не вышло.
После «Лазаря» приступлю к репетициям «Леоноры» Бетховена, которую Россия еще не слышала. Это — первая редакция героической оперы «Фиделио», и, может быть, она не хуже, а даже лучше. Никто «Леонору» ставить не желал, в городе Вене затею господина Бетховена посчитали глупой. Хотя бы поэтому мне хочется за нее взяться.

ЧЕМУ УЧИТ СТУДЕНТОВ НА КАФЕДРЕ ОПЕРНО-СИМФОНИЧЕСКОГО ДИРИЖИРОВАНИЯ?

-  Учу передавать слушателю то, что задумал композитор, средствами своей профессии, категорически отметая задатки лектора. Пожалуй, так. Дирижер должен быть диктатором, но действовать не силой, а убеждением. Ему необходимо повести музыкантов за своими идеями и, конечно, не нарушать замысла композитора. Сегодня и преподавать-то некому. Я нахожу, что положение с консерваторским обучением — катастрофическое, как и с продуктами, которые от этого обучения получаются.
Сейчас люди разных музыкальных профессий: инструменталисты, певцы и даже артисты балета, все, кому не лень, пробуют себя в дирижировании. Что, собственно, заставляет их переквалифицироваться? Отвечают почти одинаково: «Это гораздо легче, чем моя профессия, и гораздо выше оплачивается». Они занимаются дирижированием для заработка и говорят об этом открыто.

О МОЛОДОЙ ПОРОСЛИ ДИРИЖЕРОВ

-  Их мало. У меня, слава Богу, есть студенты, которые не собираются давать по три концерта в день. Здесь, в Камерном театре, работают два моих молодых ученика, они серьезно занимаются своим делом. В годы моей консерваторской юности Яков Израилевич Зак пригласил меня проаккомпанировать ему на концерте в Колонном зале. Я был в восхищении, понимал ответственность и с утра до вечера учил партитуры. Но Николай Семенович Голованов сказал, что не даст в руки мальчишке профессиональный оркестр. А сейчас такое возможно, сплошь и рядом.

ПОДРАСТАЮТ ЛИ НОВЫЕ КОМПОЗИТОРЫ?

-  По-моему, нет. Если Вы читали книги господина Мартынова, то должны знать об этом. Я считаю, что молодые композиторы теперь — под одну гребенку. Все попали в поток догм. Виной тому в основном электроника. Произведения, которые мне приносят без всякой надежды на то, что я их буду играть, — все абсолютно одинаковы. И предназначены для электронных инструментов. Музыка машин. Достаточно открыть первую страницу и уже все ясно. Задаю вопрос — заметьте, выпускнику Московской консерватории: «Скажите, пожалуйста, Вы знаете балет Глазунова «Раймонда»?» Нет, не знают и никогда не слышали такой музыки.

О СИТУАЦИИ В БОЛЬШОМ ТЕАТРЕ

- Сейчас в опере печальная картина: репертуар серый и качества прежнего уже нет. А в области балета, я считаю, увлечение сочинениями типа «Дочери фараона» Пуни — вредны для искусства. Но ведь балет Большого сейчас увлечен музейными постановками. Почему не идут «Дафнис и Хлоя» Равеля, скажем? Я могу массу других балетов назвать, которые должны быть представлены на сцене такого театра, как Большой. Когда я в свое время говорил о балетах Прокофьева, мне отвечали, что у него музыка нетанцевальная. Кто оказался прав — Вы понимаете.

(«Культура», 20.11.13)

2024, Люся Чеботина.

Оценка: 8 из 10.

В новой песне Люся Чеботина обращается к молодому человеку, с которым не общалась, может быть, год. Тогда она не смогла его оценить («я не знаю, год назад, где были мои глаза»), но теперь неожиданно для самой себя влюбилась («а теперь я не могу без тебя и пять минут») и уверена, что он ответит взаимностью: «Но говорят, что твоё от тебя никуда не уйдет, прости меня за любовь со второго взгляда».

Как это связано с Дубаем, в песне точно не объясняется, но, вероятно, рейс «Москва – Дубай», о котором идёт речь в припеве, и несёт лирическую героиню навстречу её любви со второго взгляда. Припев Люсе особенно удался – он мелодичный, бодрый и легко запоминающийся. По идее, новинка должна была уже рвать чарты, но пока этого не произошло. Песня вышла 27 декабря – возможно, народ в это время не слишком восприимчив к новой музыке, поскольку постоянно – вольно или невольно – слушает рождественские и новогодние композиции. Видимо, Люся Чеботина не угадала с датой релиза именно этой песни (а также с обложкой сингла). Какой там Дубай, когда ёлки по городу мчатся, звенит январская вьюга, а новогоднее поздравление от ABBA сменяется рождественским хитом Джорджа Майкла.

Но полагаю, что у публики и песни «Москва – Дубай» вполне может случиться та самая любовь со второго взгляда, когда трек расслышат получше. Люся явно очень постаралась, сочинив для песни целых три мелодии и даже исполнив один припев на английском. Вовсе не обязательно было настолько заморачиваться, ведь для хитовой судьбы этой песне хватило бы одного только припева. Но творческого человека, если он фонтанирует идеями, так просто не остановить.

Алексей Мажаев, «ИнтерМедиа»

Премьера сингла и клипа Бонни Тайлер «Yes I Can» состоялась 1 января 2025 года. Песню написали Билл Дилуиджи и Ханна Макнил, снял видео режиссер Люк Уэйд. Этой новинкой 73-летняя валлийская певица поздравила своих поклонников с Новым годом.

2024, «Муз шоу».

Сначала Лариса Черникова хотела посвятить песню своему бойфренду, которого звали Вова. Однако к Вове не удалось подобрать залипательную рифму – выходило что-то вроде «я люблю тебя, Вова, что ж ты смотришь так сурово», а это совершенно не соответствовало настроению произведения. Так в текст появился Дима и строчка «что мне так необходимо»: блестящая рифма «Дима – необходимо» стала поводом для шуток на несколько лет, а припев, как выяснилось, запомнился навсегда.

В выпуске «Хит Сториз» про «Влюблённый самолёт» многое пропущено – так, не упомянут продюсер Ларисы Черниковой Сергей Обухов, который работал с ней до Александра Толмацкого, а также не звучат имена снимавшихся в клипе участников одесской комик-труппы «Маски-шоу» Бориса Барского и Владимира Комарова. Зато рассказано, что гонорар актёрам Лариса заплатила сама – Толмацкий заявил, что у него нет на это бюджета. Но без Толмацкого клипа вообще бы не было: именно продюсер расслышал в песне хитовый потенциал и настоял на её экранизации.

Имел ли какое-то отношение к песне футболист Дмитрий Аленичев, на что активно намекала светская пресса? В выпуске Лариса Черникова рассказала о многочисленных Димах, которые окружали её по жизни, однако в момент выхода «Влюблённого самолёта» с Аленичевым они знакомы не были. Правда, осенью 1997 года друзья футболиста пригласили Черникову выступить на дне рождения Дмитрия. Там они и познакомились. Летом следующего года Аленичев уехал играть в «Рому», и отношения закончились. Ещё через несколько лет Лариса вышла замуж за американца, ушла со сцены и поселилась у мужа на ферме. У неё в жизни вообще было много удивительных поворотов, по которым можно снять сериал, а не только выпуск «Хит Сториз».

Алексей Мажаев, «ИнтерМедиа»