Сергей Михалок: «Самоирония как высшая степень самосозерцания — вот мой жизненный девиз»

О «САШЕ И СИРОЖЕ»

- «Саша и Сирожа» задумывался как аудиопроект для дальнобойщиков. Ведь в пионерлагерях, на спортивных сборах, в походах ребята из моего советского детства вечерами рассказывали друг другу страшилки про гроб на колесиках и черную руку. Когда появились первые видики у самых обеспеченных и блатных, особой популярностью пользовался пересказ фильмов. Поэтому истории про Коммандос, про Нечто я впервые увидел не на экране, а услышал от более продвинутых ребят. Тогда я вместе со своим другом Алексеем Хацкевичем, сыном известного белорусского художника-диссидента, решил все это пересказать, но уже для взрослых и с персоналиями 1990-х. В наших страшилках были рассказы про рейв, бандитов, МММ, Кашпировского и спирт «Рояль».

Да, потом все это выросло в телепроекты «Калыханка» и «Желтуха», ставшие популярными в Белоруссии и на Украине. Проекты были наполовину импровизационными, поэтому и нам, и людям всегда было интересно, куда выведут нас наши больные фантазии. Правда, сейчас мы находимся в декретном отпуске, покамест не родим новые воплощения для наших героев.

О ПУБЛИКЕ

- На наши концерты в Питер, Киев, Москву, Вильнюс, Варшаву, Смоленск — не важно — приезжают тысячи белорусов. И отличить их от местных фанатов можно только по запрещенным на родине флагам — бело-червона-белым, флагам истинной, свободной и независимой Белоруссии.

Молодежь в принципе везде одинаково одевается, угорает на концертах, подпевает мощным хором. Мы говорим с ними понятным языком, полным юмора и гротеска. Даже песни «Рабкора» — серьезной, в общем-то, пластинки — со сцены звучат очень позитивно. На концерты ходит много спортивных ребят — попрыгать и помериться своей молодецкой удалью. Драк и экстремизма не наблюдается.

ОБ ОТНОШЕНИЯХ «ЛЯПИСА» СО СМИ

- Мы артисты, несущие радость, — это могу сказать точно. А СМИ я не особо мониторю, так как совершенно не пользуюсь интернетом и практически не читаю газет и журналов. Мы группа спорная, противоречивая и дерзкая, и, разумеется, у нас хватает недостатков. То, что журналисты нас анализируют, подвергают сомнению и критикуют — это нормально, такая уж у них работа. А я буду идти вперед интуитивно, так куда интересней.

О СВОЕЙ РОЛИ В ФИЛЬМЕ «ЗВЕЗДНЫЙ ВОРС»

- Лично я просто рад, что снялся в «Звездном ворсе». Это настоящая мечта для фаната: «Я — в кино “НОМа!”» Шерстюк очень похож на персонажа старого «Ляписа», так что играть его было легко и свободно. Я же не хочу, чтобы меня сегодняшнего воспринимали как чересчур серьезного мессию-проповедника. Я люблю смешить людей, но в разумных дозах. В старом «Ляписе» этот смех перешел в пошлое и вульгарное ржание — и это чуть не погубило группу и вообще всю мою жизнь. Поэтому участие в «Звездном ворсе» дало мне возможность показать свою клоунскую грань, напомнить поклонникам, что я остался веселым и простым парнем.

О РАДИКАЛЬНОМ СМЕНЕ ИМИДЖА ГРУППЫ

- Очень верное сравнение (с персонажем Хармса Перечиным, который сел на кнопку, и с того момента жизнь его переменилась: из тихого, задумчивого человека превратился в форменного негодяя. — Прим. ред.). Я сел на такую большую кнопку, что подпрыгнул до потолка и разбил головой люстру. Кстати, я не шучу, на одном из концертов я разбил огромную люстру ценой в пять тысяч долларов. К счастью, хозяева заведения были нашими фанатами и за пару автографов простили мне это маленькое хулиганство. Так вот, когда я подпрыгнул и ударился, тогда-то и прозрел. Я был жирной тупой свиньей с затухающим творческим огоньком, растерявший друзей и уважение. Может, это и были инопланетяне, может, это они превратили меня в тупую биомассу, не знаю... Но с альбома «Капитал» я как заново родился. Метаморфозы и мимикрия для творческого коллектива — необходимость. Потому что предсказуемость созвучна посредственности. Мы играем на отсутствии логики в своих поступках. Творческий поиск, ломка стереотипов и новая форма выражения — как творческое кредо, а удивление — как часть нашей художественной концепции.

О РАБОТЕ В «ЛЯПИСЕ»

- Продюсеров как таковых у нас нет. Тут все скорее друзья и соратники, мы все решаем сообща, часто без анализа. Действуем интуитивно и быстро, неожиданно для врага. Это тактика воинов маори.

ОБ ИНОПЛАНЕТЯНАХ

- В инопланетном присутствии я уверен. Свидетельств тьма. Древние пирамиды и Стоунхендж, зимние олимпийские объекты в тропиках Сочи-2014, ледовые дворцы и библиотека в родной Белоруссии. Человек не способен задумать и воплотить такие алогичные, с нашей точки зрения, задачи. Наверное, гуманоиды маскируют под этими объектами свои лаборатории по производству биороботов. Я даже в себе иногда не уверен. В моих снах много фантастических воспоминаний, а в лексиконе — слов, значения которых я не понимаю: Эпсилон Эридана, протуберанец, глоссолалия. Возможно, меня тоже подменили, и теперь я выполняю какую-то миссию марсиан.

О ВОСПРИЯТИИ ОКРУЖАЮЩЕГО МИРА

- У меня никогда не было адекватного восприятия мира, поэтому мне нечего терять. Я смешной, разрисованный, лысый 40-летний гопник в шортах и кедах. Где тут взяться пафосу и нарциссизму? Я сам долго смеюсь со cвоих нелепых высказываний и лаж на всех фронтах. Самоирония как высшая степень самосозерцания — вот мой жизненный девиз.

О ДЕТСТВЕ И ИСТОКАХ ЛЮБВИ К МУЗЫКЕ

- Дело в том, что моя мама работала поваром в ГДР и там познакомилась с молодым офицером, моим отцом. Там же, в Дрездене, родился и я. Из Германии я помню огромный зеленый ковер и няню-узбечку. Когда мне было два или три месяца, моя семья переехала в маленький городок Славгород, который находится в Кулундинской степи на равнинном Алтае. Я ходил сразу в несколько кружков: самбо, плавание, авиамодельный, футбол, еще играл в заводском духовом оркестре на городских праздниках и парадах. Оттуда у меня любовь к медным духовым, к спорту и к большому скоплению людей.

ОБ ИЗГНАНИИ ИЗ БЕЛОРУССИИ

- Я вырос и жил в России до 18 лет и не считаю себя здесь чужаком. Конечно, я скучаю по родным и друзьям в Белоруссии, но одиночество и полевые аскетичные условия жизни кочевника меня не угнетают. Скорее, я вижу в этом какую-то романтику. Я не убийца, не бандит, не вор, не террорист, поэтому меня не мучают угрызения совести. Многие белорусы разделяют мои взгляды, и это позволяет мне не жалеть о своих поступках. Жанр нашего коллектива — это хулиганский, резкий, провокационный ска-панк. Истеблишмент, солидные дяди, буржуа и чинуши, церковники бесятся от таких, как мы. Их реакция предсказуема: запретить, спрятать, предать забвению, но актуальное искусство и рассчитано на различные — в том числе и полярные — реакции. Я знал, о чем пою, говорю и снимаю клипы, как выгляжу, я осознанно вызываю реакцию на себя. Чего мне теперь плакать и разыгрывать карту героя и политбеженца?

О КОНЦЕ СВЕТА

- Ученые, ботаны, вундеркинды, гении, титаны мысли, лидеры от Бога, просвещенные и просветленные проповедники, гуру — именно эти ребята благодаря своему энтузиазму превратили планету в лабораторию, а мы, как маленькие мыши, помогаем участвовать в их религиозных экспериментах, запускаем в космос какие-то бандуры, скупая технику и девайсы. Совершенно безумной толпой вслед за своими лидерами прыгаем, как стадо безумных библейских свиней, в любые пропасти и находим счастье жить на дне какой-нибудь лужи в тепле и темноте. Лично я вот предлагаю всех выше названных персонажей изолировать — можно где-нибудь в свободной экономической зоне типа Гренландии. А самим жить жизнью первых колонистов: пасти скот, собирать ягоды и грибы, ловить рыбу, а конфликты решать в кулачных боях или перетягиванием каната. Так, я думаю, мы еще тысчонку лет протянем, пока какой-нибудь выскочка не изобретет колесо.

(Николай Копейкин, Андрей Кагадеев, Interview Russia, 17.07.14)