ОБ ОТДЫХЕ МЕЖДУ РЕПЕТИЦИЯМИ

– Нет. Вот после Вербье поеду в Нальчик: там мои друзья, брат и сестра — вот там будет отдых. Раз в году я обязательно езжу на родину. Там такой же чистый воздух.

О ЕДЕ

— Я очень слабый едок. Нет, я, конечно же, люблю, чтобы вкусно было. Но меня это не очень занимает. Это так…

КАК РАБОТАЕТСЯ СЕЙЧАС?

— Мне сейчас очень смешно. Может, я постарел. Улыбку вызывает многое. Одной француженке исполнилось 120 лет. И только в сто она прекратила ездить на велосипеде. И вот её спрашивают: «Ну, а как вы себя чувствуете?» «Очень хорошо, — отвечает она, — только вот немножко стала плохо слышать, хотя, я думаю, что это даже хорошо, потому что сейчас такие глупости говорят».

О САМОМ СИЛЬНОМ МУЗЫКАЛЬНОМ ВПЕЧАТЛЕНИИ

— Так лучше у музыканта не спрашивать. Потому что его личность складывается из сотен эмоций и впечатлений. Но для меня как для профессионала-дирижера всё-таки поворотный, сильнейший момент в судьбе тот, когда я услышал оркестр Караяна и записи Фуртвенглера. Фуртвенглер был одним из немногих, кто даже на пластинке умел передать то главное, о чем я всегда говорю, — смысл, содержание, подтекст. Он имел смелость дирижировать медленно, держать в напряжении, не отпускать. А настоящее, чисто дирижерское отношение к музыке, создал, конечно же, Караян. 

О ДРУЖБЕ С ВЫДАЮЩИМИСЯ МУЗЫКАНТАМИ

— Ближе всех я дружил с Кириллом Кондрашиным, хотя у нас была большая разница в возрасте. Мы очень сблизились после всесоюзного конкурса, на котором он был председателем жюри, а я получил первую премию. По своей природе он был главным дирижером. Он им родился. Кондрашин умел создать коллектив. И этот коллектив имел свое лицо. Когда слушаешь записи его оркестра, можешь почти безошибочно сказать, что дирижирует именно он. Это редкий случай. Так можно узнать только Тосканини, Фуртвенглера, Караяна и Кондрашина.

О ВАЛЕРИИ ГЕРГИЕВЕ

— Я просто узнал, что есть такой молодой человек, который на конкурсе Караяна получил первую премию. Ну, думаю, это не зря. Сразу же пригласил его в Кировский театр. Он оказался очень талантливым. 

О РИСОВАНИИ

— Да, я начал рисовать в детстве. Тогда, у меня не было никаких приоритетов, я даже не видел настоящих картин, не бывал в музеях, не считая маленьких, провинциальных. Но все-таки, что называется, был в курсе дела, потому что мой старший брат — художник.

О ЛЮБИМЫХ МУЗЕЯХ

— Их довольно много, люблю музей Прадо, галерею Уффици во Флоренции, особенно много хорошей живописи в Америке. Они скупили всё прекрасное, что есть в Европе. Например, произведений Родена там больше, чем во Франции. Замечательные музеи в Англии. А мой любимый художник — Уильям Тернер. Из русских — Врубель.

СЛЫШИТ ЛИ ЦВЕТ В МУЗЫКЕ?

— Нет, цвета не слышу, а колорит, атмосферу, конечно, должен чувствовать каждый артист. Я завидую тем, кто «слышит» цвет, я этой способностью не обладаю. 

О СВЯЗИ МУЗЫКИ И ЖИВОПИСИ

— Это всё придумали теоретики искусства. Всё это только разговоры. Часто мне задают вопрос: «Вы любите современную музыку?» А что такое современная музыка? Это та музыка, которую хочется играть и слушать. А кто самый современный? Для меня — Бах и Вивальди, Гайдн и много других композиторов.

Время всё рассудит. Великий композитор Иоганнес Брамс в отличие от меня никогда не давал интервью. Я тоже очень не люблю это делать. Но все-таки один раз его уговорили, он согласился, но с одним условием, что это интервью напечатают только через 50 лет после его смерти. 

Он сказал так: «Если через полвека моя музыка будет жить, тогда печатайте». Только недавно это интервью было издано, на английском языке. Брамс — один из величайших гениев. Композитор, не написавший ни одной лишней ноты. Он знал, что время всё рассудит, и его играют десятки лет. Такое искусство не умирает.

О ВЫРАЖЕНИИ «КУЛЬТУРУ ЖДЕТ КОНЕЦ И СТРАШНЫЙ СУД»

— Так и Толстой говорил. Я думаю, это началось с тех пор, когда оперы перестали ставить, как задумал их композитор. Создается впечатление, что великие и гениальные не знали, что они пишут. Я подозреваю по старости, что композитор точно знал, что он пишет (смеется). И кроме того, я уверен, что у каждого выдающегося оперного композитора был свой театр, свое к нему отношение. 

Музыка должна диктовать весь зрительный ряд спектакля. Оперы Моцарта и Вагнера, Верди и Чайковского — это всё разные видения жанра. А современные постановщики почему-то хотят превратить великую музыку в сопровождение своих режиссерских фантазий. Это не так сложно. Для них действие «Риголетто» разворачивается на «планете обезьян», пусть они поют и «чешутся». Или сделайте Онегина и Ленского любовниками, о чем, по крайней мере, Пушкин и не подозревал. 

Отгадать гения гораздо сложнее, чем создать такую чепуху. А критики еще напишут, что это современное прочтение. Отчего? От того, что бесталанны. Всё это предвещает то, о чем говорили и Толстой, и Бердяев. Но время отомстит. Такие постановки погибнут, потому что именно время — неумолимый судья. 

О ВЫРАЖЕНИИ «ДОТЯНУТЬСЯ ДО ГЕНИЯ»

— Когда открываешь партитуру, видишь только условные знаки, тайную клинопись. Партитуру гения требуется расшифровать. Если просишь музыкантов сыграть только то, что написано — тише, громче, медленнее, быстрее… Музыкантам не надо говорить об этом. До них надо донести то, что спрятано за нотами. Что ощущал композитор, почему он плакал, когда писал эту музыку. 

Симфонии Брамса, Бетховена — там есть подтекст, который невозможно выразить словами, его нужно отгадать. Этот подтекст, все эти чувства очень сложны; если неправильно их прочтешь, будешь неверно открывать слушателям их смысл. 

О ПЕТЕРБУРЖЦАХ

— Да их не осталось совсем. Может быть, единицы. Меня на самом деле притягивает город. Вот мы с вами говорили о живописи. Я бы сказал так: музыка — скорее архитектура, чем живопись. Есть такое хорошее изречение: архитектура — это застывшая музыка. Очень верно. Петербург — это застывшая музыка. Архитектура этого города великолепно продумана, она имеет совершенную форму и драматургию.

О ПРОЩЕНИИ

— Нет. Знаете почему? Не потому, что так хочу или это издержки моего характера. Я просто этим своим недостатком хочу хоть немного походить на Пушкина (смеется). Пушкин даже в своих недостатках был гений. Он записывал всех, кто его каким-то образом обидел. И пока ему не отдавался «долг», он человека из списка не вычеркивал.

(Татьяна Эсаулова, «Известия», 28.07.2014)

Телеверсия концерта «Рождество с Григорием Лепсом» выйдет в эфир Первого канала 7 января 2025 года. Концерт состоялся 22 декабря 2024 года на «Live Арена» и в нем приняли участие Татьяна Куртукова, Shaman, Дима Билан, Владимир Пресняков, Юлия Савичева, Валя Карнавал, Стас Михайлов, Люся Чеботина, Наталья Подольская, Аnna Аsti, Эмин, Лариса Долина, Анита Цой, Ани Лорак, Зара, Александр .Панайотов, Александра Воробъёва, Сосо Павлиашвили и многие другие. Ведущие – Яна Чурикова и Дмитрий Хрусталев.

Эфир в 16.45.

Телевизионную версию юбилейного концерта Эмина Агаларова покажет НТВ 8 января 2025 года. Праздничный вечер состоялся в Государственном Кремлёвском дворце 11 декабря 2024 года. Зрителей ждут яркие номера и дуэты виновника торжества с Григорием Лепсом, Стасом Михайловым, Алексеем Воробьёвым, Сосо Павлиашвили, Jony, Алексеем Чумаковым, Владимиром Кузьминым, Ани Лорак, Жасмин, Ириной Дубцовой и многими другими. Так, на юбилейном вечере Эмин вместе с Алсу впервые исполнил песню «Нам не жить друг без друга» из своего альбома памяти Муслима Магомаева «Верни мне музыку».

Эфир в 22.30.

2024, Любовь Терлецкая.

Скоро Новый год, и телеканалы опять покажут «Иронию судьбы», «Кавказскую пленницу», «Ивана Васильевича» и прочие шедевры Рязанова и Гайдая. Но заметьте: никто в праздничный эфир не будет показывать «Старых кляч», «Андерсена. Жизнь без любви» и, прости господи, «Операцию Кооперацию». Потому что поздние фильмы мэтров советского кино, мягко говоря, нельзя отнести к шедеврам. Народ их не полюбил, так что даже фоном в праздники смотреть не захочет. Это говорит о том, что у многих – даже великих – режиссёров с возрастом замыливается глаз, и они уже не так тонко чувствуют эпоху, чем в свои лучшие годы. Есть исключения, но, как говорится в фильме Эльдара Рязанова, сейчас не об этом.

С композиторами и музыкальными продюсерами, очевидно, такое замыливание тоже случается. Тут можно привести много примеров (возьмите любого гениального автора 70-80-х и попробуйте вспомнить, что он пишет сейчас), но мы сосредоточимся на Максиме Фадееве. Он очень активен в соцсетях, сочиняет много патриотических песен, ругает своих бывших артистов, а потом возрождает старые проекты в новых составах. Мы, слушатели, этому были бы только рады, если бы новинки от старых-новых артистов были удачными. Но этого сказать, к сожалению, нельзя. Новая адеевская «Глюкоза» запомнилась только кринжовыми куплетами с угрозами Европе, а новое «Серебро» - и вовсе ничем. Первая в новом составе песня «Song #2» будто бы состоит из не связанных друг с другом фрагментов – каждый из которых, впрочем, очень далёк от хитовых показателей. Видеоклип, созданный при деятельном участии нейросети, богат спецэффектами, которые, впрочем, не помогают сильнее заинтересоваться собственно песней.

Тем не менее рецензию я всё-таки написал. Из двух предложений, в телеграм-канале. Вот её полный текст: «На редкость невразумительный, хотя и пафосный, перезапуск «Серебра». Одна девица там картавит, но этого недостаточно». А сейчас я снимаю шляпу перед въедливой Любой Терлецкой, которая посвятила возрождению «Серебра» и его первой песне 40-минутный (!) выпуск. «Мама Люба» очень внимательно следит за творчеством Максима Фадеева и, конечно, первым делом припомнила сетевые жалобы композиции на «Серебро», которое было «его проклятием», и на бывших участниц. Не забыла Терлецкая и про недавний странный телепроект с попыткой создать «Серебро» из трёх новых девочек, но без Ольги Серябкиной; состав выпустил одну песню и закрылся вместе с лейблом Malfa. Потом Фадеев долго ругался на артистов Malfa, после чего возродил лейбл и объявил о перезапуске «Серебра». Логично. Подготовка к перезапуску заняла более полугода, интерес публики серьёзно подогревали, новым девочкам придумали никнеймы… Любовь Терлецкая перечисляет настоящие имена новых участниц и добросовестно рассказывает их биографии, чтобы потом перейти собственно к «Song #2». Недоумение по поводу песни выражается в терминах «нечто странное», «фарш», «намешано», «винегретное творение» и т.п. При этом Люба отмечает плохое сведение вокала и отсутствие энергии, в том числе сексуальной (а это было важной фишкой «Серебра» почти в любом составе).

Почему песня «Song #2» состоит будто из разных фрагментов, Терлецкой быстро объяснили поклонники: дескать, это не песня, а демо будущего ЕР, то есть кусочки трёх разных композиций. Однако неутомимая обозревательница нашла в сети доказательства тому, что Фадеев писал именно песню, специально сделав её такой необычной; версия о мини-альбоме появилась у того же Фадеева уже позже. Но какая теперь в принципе разница? Одна эта песни или три – вряд ли она (они) станет популярной. Лучше переслушать «Song #1» и «Дыши», записанные тогда, когда Фадеев ещё чувствовал пульс времени.

Алексей Мажаев, «ИнтерМедиа»