Олег Табаков: «Дело театрального цеха предполагает динамику движения вперед, если этого не происходит долгое время, то лучше менять место работы»

О ПОВЫШЕНИИ ИНТЕРЕСА К ТЕАТРАЛЬНОМУ ИСКУССТВУ

— Давайте не о высоком, а о деле. Если посмотреть направо и налево, то я вижу, что самостоятельно, достойно жить при нынешнем бюджетном режиме, при наличии нынешнего интереса к театральному искусству у глав регионов может, наверное, процентов 5–7 из существующих театров. Если сильно польстить — 10. Это я говорю, не досконально зная проблемы региональных театров. Но я довольно много езжу по России и основываюсь на своих впечатлениях. Если же говорить, какой может быть выход, что делать и кто виноват, то об этом я не рассуждаю, я человек дела, профессионал.

Я человек, занимающейся делом, как говорит мой отрицательный герой из пьесы А.П. Чехова «Дядя Ваня», профессор Серебряков: «Дело надо делать, господа, надо делать дело!» Вы много знаете людей из нашего театрального цеха, которые дело делают? Оно предполагает динамику движения вперед, если этого не происходит долгое время, то лучше менять место работы.

В 2000 году зрительный зал Художественного театра был заполнен на 40–42%. Что дало эффект? Обновление театра, придача динамики развитию театрального организма, наконец, возвращение театру работоспособности и хорошего коэффициента полезного действия. Поэтому, на мой взгляд, выход один. Не назначения и перемещения руководителей решают эти проблемы, а появление в репертуаре театра спектакля, а лучше 3–4, которые все хотят смотреть. Так поступали отцы-основатели, если посмотреть внимательно переписку Станиславского и его партнера Немировича-Данченко, то там как раз об этом.

Я думаю, что до тех пор, пока у зрителей сегодняшней России будет потребность, согласно рецепту, выписанному Александром Сергеевичем Пушкиным, — «над вымыслом слезами обольюсь».... Вот до той поры будет жив театр.

О СВОЕ ГЛАВНОЙ ЗАДАЧЕ НА ПОСТУ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ОБЩЕСТВЕННОГО СОВЕТА «ОБЩЕСТВЕННОГО ТЕЛЕВИДЕНИЯ РОССИИ»

— Я буду лоббировать напоминание о нравственности человеческой, о наличии таких понятий, как сострадание, милосердие, и такой части души человеческой, как культура.

О РАБОТЕ С МОЛОДЫМИ АРТИСТАМИ

— Вы знаете, я не могу сказать, что очень люблю этим заниматься. А кто, кроме меня, будет? В жизни люди делали мне много добра, начиная от руководительницы Саратовского драмкружка Дворца пионеров Натальи Сухостав, заканчивая покойной внучкой художника Валентина Серова, Царствие ей Небесное. Вот такой размах.

С 1949 года много мне добра сделали, надо и совесть иметь, по возможности возвращать, отвечать добром на добро. И никакой такой потребности воспитывать или учить у меня не было. На дворе был 1972 год. Вместе с молодыми людьми, которые поверили мне, пошли со мной, а это Гарик Леонтьев, Костя Райкин, Валера Фокин, Андрюша Дрознин, Сережа Созонтьев, Володя Поглазов, мы прослушали 3,5 тыс. московских детей, отобрали 49 человек и потом два года учили их. На довольно высоком профессиональном уровне. А жили мы на те деньги, которые я «закосил» от семейных доходов. Я много работал.

(Анна Позина, «Известия», неопубликованное интервью 2012 года)

Фото: Илья Золкин